он пьёт её щедрую нежность, не чувствуя вкуса -
довольно не редкий и даже банальный сюжет.
он мог бы упасть, умерщвлённый стрелою зулуса,
но там, где живёт - этих гордых воителей нет.
слова её льются, как мёд, а наряды гламурны,
и каждая ночь обещает не мало чудес.
он мог быть засыпан одной из лавин Аннапурны,
но там, где привык пропадать - лишь болота, да лес.
она приезжает, звонит, а ему одиноко:
и стены стесняют, и давит броня потолка.
он мог бы, за борт сиганув, утонуть в Ориноко,
но речка, где ловит форель, для ныряний - мелка.
он мог быть застрелен, в упор, сомалийским пиратом,
в Мадриде сгореть и в Нью-Йорке попасть под завал.
он мог бы увидеть с ней всё, что хотелось когда-то,
но дальше районного центра нигде не бывал.
давно уже он для неё - настоящий мужчина,
который на тех, мягкотелых, совсем не похож.
способный легко передёрнуть затвор карабина
и выхватить из сапога хромированный нож.
она ему дарит любовь и поёт дифирамбы
на белых ладонях, исписанных страстью, страниц,
а он был убит, заглянув в те бездонные ламбы,
что прячет другая под крыльями чёрных ресниц.