Мартовский век не похож на тихую бухту.
Рыжими пальцами темень скребут фонари.
Ржавчина снега к лицу населённому пункту.
Ветошь случайностей - правило вешней игры.
Тонкая мысль обживает извилины мрака,
песни слагая из хрупких минут до утра.
Видимо память, бездомная в общем собака,-
чёрная рыщет в квадрате чужого двора.
Если забывчивый мир только ветреный остров,
не проповедывай вслух о молчанье раба.
Гавань луны и холодные цели норд-остов…
Ты это видишь, иль образы видят тебя?
Спрячься в ладонях земли незамеченной точкой.
Малым зерном, жадно пьющим апрельскую блажь.
Вскоре проткнёшь поролон расфасованной ночи
всуе по лужам листком. Ветки мокрые: «Наш!»
Скрипнут протяжно, с неуловимым акцентом,
мёртвость меняя на средоточие дня.
Лето качнётся под крыльями верб континентом.
Нет на душе преклонённой неверья пятна.
Смело хватайся! Дождей близкородственны руки -
щупают сушу от Рима до Вереи.
И облаков неизбывны варяжские струги….
Слов первородство довлеет над болью земли.
Иллюстрация автора "Парадный вход"