«Время уклоняться от объятий…»
(c) Екклесиаст
Чикаго. Двадцатые. Два ствола.
Прошлая моя жизнь -
Дуло и голова,
Шляпы и витражи.
Я гангстер, я nova
В этом своем кругу
Ада,
Теперь бездомным
Выброшен в «наяву»
Без жалости,
Шанса,
Снова.
Я в прошлой –
Стране сын
Шоу и Тома Сойера,
Здесь приказали служить
Отчизне,
В которой боево
Третью сотню лет
Хлеб – это нефть и пули,
И слово любое – хлеб
Того, кто его колдует.
Время листать счета,
Предъявлен немалый счетчик:
Слишком много любил,
Мало глотал пощечин,
Женщинами вертел,
Грабил
И был убит
Искатель красивых тел,
Муж сто одной Лилит.
А в этой стране - писать,
Боженька вновь потешил:
Кинул гореть в места
Зависимых от надежды,
Душу смутьяна взял
И запихнул в оковы
Милого малыша,
Парня с глубоким взором.
Помнить
Не обещал,
На десять стихов – две тризны
О самых простых вещах
Мещанам вещать артистом
Бездарным.
Прислужник слова!
Висок пробивает гомон,
Я в капище этом - nova,
Но будто уже поломан,
И в этот апрель - вернуться
Хочется,
Чтобы снова:
Чикаго. Двадцатые. Два ствола.
Прошлая моя жизнь -
Дуло и голова,
Шляпы и витражи.