Избитой, израненной птицей,
Сорвавшись с насиженных мест,
Сквозь дым восходящий и ветер
Скольжу я по склону Небес.
Над твердью небесной осевши,
Застыв, как полуночный тать,
Ищу я заветное место,
К которому жажду пристать.
Среди ароматов цветущих,
В низине, под сенью ветвей,
Залегши у самых кореньев,
Мы ждём величайших гостей.
От севера льётся зарница
И воздух, играя, шумит,
Мерцает огнями долина
И трепетно кверху манит.
От купола Неба отставши,
Прорвав пелену облаков,
Зеркальный хитон распластавши,
Лишь в несколько стадий-шагов,
Вдруг каменный склон настигает,
И медные стопы кладёт,
И мерою мерной восходит,
И Некто к вершине идёт.
Кто гору Господню осилит?
Кто встанет на месте святом?
И всё–то вокруг замирает,
Вся тварь перед ярым огнём.
И вставши на самой вершине,
Он взор устремил в Небеса,
И пламенны длани воскинул,
И громом воспел словеса.
И вихрем от рук Его взвился
Палящий и огненный столб,
В небесную бездну вонзился,
Безоблачный свод расколов.
И дрогнули горные склоны,
И жар всколыхал, как в печи
Все образы, веси и долы,
Сам радужный ряд исказив.
Мы в детстве учились молитве,
Мы пили её с молоком,
Нам дадено было умыться
Её благодатным ручьём.
А ныне мы лбами приникли,
Мы втиснулись в тени ветвей,
А там, наверху было действо:
То - крик миллионов свечей.
Но веянье тихого ветра
Нам ласково спело: -Постой,
Внемлите рукам Херувима,
То - образ молитвы святой.