Я знаю эту грусть тревожных снов,
когда предчувствие - как поза мима,
и среди множества ненужных слов
единственное вдруг неотвратимо.
Как летом грозы, как зимой метель,
с внезапной откровенностью открытья,
желанней, чем весенняя капель,
явилось Слово,
ставшее событьем.
И грянул гром.
И расступилась мгла.
Я вижу тайный смысл любой основы.
И чтоб я это выразить могла,
статьей закона выступило Слово.