На стене, на гобелене,
благородные олени –
посреди весны.
Кажется, что рвутся к солнцу,
спины все в его червонцах,
но обречены
годы проводить за рамой,
и хоть лбы у них упрямы
и остры рога,
не сорвать им с неба звёзды,
не разрезать влажный воздух
и не обжигать
пылкостью осенней страсти
важенок, и подчинять их власти,
и трубить, и в бой
ринуться со всей отвагой,
как на взятие рейхстага…
да судьбе иной
предоставлены маралы,
и со мной, увы, бывало
лезть из кожи вон,
но мешали снова рамки
мне пройти в ферзи и дамки,
жёсткий их заслон.