Так Семен с тайги далекой не успел повоевать,
У фашистов оказался и неволен был решать,
Превосходство в танках в силе, было где то в десять раз,
И ребята смертью пали, не нарушив тем приказ.
Как же так все получилось, что в фашистов автомат,
А у нас лишь трехлинейка, да на несколько солдат,
В немцев танки и машины, а у нас телега, конь,
Там снаряды и патроны, а у нас на все гармонь.
Грустно, стыдно и обидно, находиться здесь в плену,
Когда враг уничтожает, разрушает всю страну,
И от злобы унижений и бессилия воевать,
Наш удел сейчас концлагерь, где положено страдать.
И в концлагере решили в человеке все убить,
Чтоб осталась оболочка, личность, мысли все изжить,
Идеальный заключенный выполняет лишь приказ,
Загружать песок в вагоны хоть ладонями тот час.
Чистоту ввели до культа, руки, уши и кровать,
Коль нарушил,брюки снимут, розг так всыпят, что не встать,
Среди пленных есть доносы и как школьники порой,
То поссорятся, то вздорят и как дети меж собой.
И еще закон негласный будь безликим, сер и тих,
И ничем не выделялся, все чтоб было, как в других,
Дождь идет, приказ ложиться, падай носом прямо в грязь,
Если только выбираешь, то засек гестапо глаз.
Расстреляют здесь на месте, ты решать еще успел,
Значит мысль еще теплилась, немец это не терпел,
Очень часто за проступки, отвечал за все барак,
И следили друг за другом и товарищ стал, как враг.
В человеке есть черта, всяк боится преступить,
За чертою той преступность, вот ее хотят убить,
Без черты, ведь ты не личность и совсем не человек,
Идеальный заключенный и гестаповцев успех.
Коль осталась оболочка и душа исчезла в ней,
То такому жить не долго, труп ходячий сред людей,
Взгляд потухший без желаний, на себя махнул рукой,
И в работе, как машина и смирился он с судьбой.
Интересы только лагерь, мир реальный потускнел,
Память также исчезает, как зовут, забыть успел,
Ну, а город где родился, как зовут отца и мать,
Все забыто и исчезло, очень трудно вспоминать.
И как личность погибает, тот кто чин имел любой,
Оказавшись без регалий, он как голый пред толпой,
Ценность жизни была внешней, чтоб начальству угодить,
А в концлагере напротив, это может лишь сгубить.
Как же выжить в этом аде, чтоб в душе осталась честь,
И работа до упаду и похлебку трудно есть,
Это внешнее, но в душу, немец просто не войдет,
Этот мир беречь нам надо, он лишь только нас спасет.
Стал творить я книгу устно, здесь ведь ручек не дают,
Но зато мой мозг в работе, вижу выбрал верный путь,
Все искал закономерность в генетическом ряду,
Где наследственность свой признак, повторит в каком роду.