эмиль убил троих:
ребенка, маму и собаку,
настасий укокошил четверых
в жестокой справедливой драке,
арина ножиком острее всех мечей
зарезала любимого – теперь ничей.
всех оправдали состоянием аффекта –
это момент потери той опоры интеллекта,
что делает нас всех людьми.
эмиля оправдали алкоголем,
ну кто не заливал в его-то годы горе?
арину тоже не держали до зари –
ну кто же девушку-то обвинит в любви?
настасий на суде всех прослезил мгновенно –
за дело правое он бился вдохновенно,
что есть – избавить мир от злобных синих пьяниц
(как повезло эмилю не попасться в одну из бурных пятниц!).
а вот воришку притащили в зал,
он плакал, извивался и стонал,
просил пощады у всея честной толпы,
но та вмиг отвернулась от мольбы,
закрыла уши, будто двери в храм старинный,
наглухо. у вора возраст дивный.
пруды строптивых глаз блестели,
и голос, будто крик свирели,
присутствующих оповестил:
у парня нету больше сил
смотреть, как умирает мать,
вот и подался воровать всего лишь первый раз,
всего лишь от нужды. остановил рассказ
судья, как фолиант, гниющий,
искусанный жуками, от рожденья злющий,
и бухнул молотком.
«виновен!» эхо отразилось в коридорах,
и без дальнейших разговоров
воришку окатили кипятком – таков закон.
эмиль сейчас в кафе
целует официантку подшофе,
настасий ищет очередную жертву,
держа на алкоголь натасканный свой нос по ветру,
опасно близко от кафе с эмилем,
который, впечатляя девок стилем,
танцует варьете.
арина же немного поумнела, подросла,
и завела сиамского кота,
которого уж вряд ли приревнует
к красивой девушке, он вряд ли поцелует
кого-то, кроме полной миски.
парней получше киски,
решила девушка, и с тех самых пор
не беспокоил ни один судебный приговор.
а что за старый дом, весь погнутый и неказистый?
тут раньше жили женщина и десятилетний сын.
вернулся мальчик, говорят соседи, чуть живым
из правосудья местного объятий. взгляд был мглистый,
свирель свистела чуть дыша, так жалко,
и кожа вся свернулась, как змея на свалке.
что было дальше с той семьей не знает
никто в округе. строение страдает
от пыли, запустения и грязи.
мораль: в системе правосудия все мрази.