колодезный март подливает горячий воск,
стережет подо льдом плакучее-летнее-синее
ты не любишь зеркальные зябкие мастерские:
время бежит с карниза,
пробивая защитный лоск
тебе бы понравились старинные зеркала,
те, что почти невинны, текучи и беззащитны
бесполезный век, который прошлому не засчитан,
выглядит как подарочный серебряный шоколад
заверните красиво! пускай увидят потом
седые дорожки вытертой амальгамы,
потревоженный дамский профиль, целый, как яблоко, дом -
между стеной и зеркалом, между двумя веками
зеркальная фабрика марта: осколки плывут, дрожат
тысячи солнечных зайцев пляшут и бьются,
и самый ловкий в тени соседнего гаража
чумазый мороженый снег выкладывает на блюдце
осколки зеркала в мусорных баках - ищи-свищи -
свет мой, зеркальце! может, из тех осколков
сложится синее счастье...
голубятни, старые гаражи
и солнечным кружевом голуби — не сосчитать, сколько
***
и тысячи упрямых зайцев
из баков мусорных глядят,
ряды неправильных китайцев,
воскресных утр киношный ряд
и дремлет мир фабричных стёкол,
девчачьих брошеных зеркал -
и отражают неба столько,
что если б мог, нарисовал
и облачным недомоганьем
перед грозою полон бак,
и небо круглыми боками
готовит бешеный набат -
скажи мне, свет мой, кто, какую... -
и зеркало дрожит в ответ
полоской света и тоскует,
и зайчик прячется в траве
***
что-то вспомнит зеркало, отразит
день, дорогу ветхую, рябь осин,
небо в мелких оспинах ветровых,
под дождем не выпрямить головы
век который, Господи? долгий век,
не разыщешь звездочек в синеве
***
земля несёт фрагмент небесной фрески,
и трещины, края разъединившей,
нет и следа, и небо плещет ниже,
чем горизонт,
и пахнет свежим лесом,
и сыростью, и временем, какого
ещё на свете нет и не бывало,
и звук не ожидает пьедестала -
и божий мир отыскивает слово
невзвешенное где-то рядом бродит
на уровне груди
и ничего не весит,
и ходит беспрепятственно сквозь вещи,
и белый свет от вечности свободен,
и ни в какие руки не даётся
осколок зеркала луны
на дне колодца