И был тогда я римским офицером.
В пурпурной тоге под орлом,
На перевес с большим копьём,
Шагал по иудейским скверам,
Карая тех, кто звал себя царём.
Во мне заветы предков говорили:
Этрусков праведной вовек скрижали.
Лжи тошнотворной мы хребты ломали,
Исусов бедных пачками ловили,
Голгофы высь крестами обставляли.
Пилата слово - суд над нашим миром.
Мне ближе, чем христианский дом.
Не сотвори себе, отец, кумира:
Ведь он в конце капитулирен,
И воссияет снова красный свет огнём.