Ей выпало на долю одиночество,
подобных судеб в мире – пруд пруди,
и жизнь – не мёд, и умирать не хочется,
вот как судьба порой наерундит,
а пустота в углах квартиры корчится,
свила гнездо в диванном пледе грусть-
неласковая птица,ох,не горлица,
сам воздух многотонново огруз.
Что оставалось? Только книги пестовать,
раз в месяц выбираться на погост
к тому, кто называл её невестою,
потом женой, пока не стали врозь
лететь их дни и в разных измерениях…
Не исповедать божии пути,
но никого другого, тем не менее,
он не сподобил в душу пропустить.
И было так, пока дрожа от холода,
от голода в промозглом ноябре,
под ноги к ней, где тропка в грязь размолота,
не бросился щенок наперерез,
и обожгло чужое одиночество…
Теперь одна любовь спешит к другой,
ни имени собака ей, ни отчества
не скажет, но…живое под рукой.