Небеса покрыты белесой дымкой,
Будто Бог напился и курит травку.
Я иду по тёмной пустой тропинке,
Наизусть цитируя Франца Кафку.
А потом - Онегина, Гёте, Ницше,
Изгоняю дьявола на латыни.
У прохожих очень забавны лица:
Будто я нарушила их святыню.
Старики-старушки молитвы шепчут,
Только Бог накурен и их не слышит.
Я хочу, чтоб кто-то мне шёл навстречу,
Или с Богом вместе сидеть на крыше.
Пить вино, а может - вискарь и водку,
Обсуждать проблемы страны и мира,
И стараться ровной держать походку,
Будто мы и вовсе, совсем не пили.
Я хочу, чтоб Бог рассказал о жизни,
О проблемах, что его, может, гложут.
Ты прикинь, он каждого может слышать,
Только Бога слышать никто не может.
Может, Бога мучает совесть даже,
За убийства тех, кто совсем невинен.
Только вот кому он об этом скажет,
Если он - святой и безгрешный в мире?
Потому ночами мы вместе курим,
Проклиная глупость людских устоев.
За него идут умирать под пули,
Только он об этом совсем не просит!
Бог совсем не хочет икон и веры,
Он устал от этих молитв и жалоб,
Он хотел собаку, на самом деле.
Получились люди - какая жалость.