Доброго времени суток, мои уважаемые ЕдиномышЬленники!
Сегодня у нас очередной Бенифис и с Вами я - Наталья Тимашевская ( Литвиненко), ведущая конкурсов!
Знакомьтесь с нашей героиней Бенефиса - Алина Литвиненко! (Жаль, что всего лишь моя однофамилица).
Красавица и умница! Доктор истории, Магистр философии, художник и поэт!
Сколько всего прекрасного собрано в одной маленькой женщине!
Она окончила Латвийский университет экономики и культуры, Латвийскую Академию художеств.
Если о ней говорить как о художнике, то я узнала, что она занимается живописью (масло),батиком, росписью по шелку, энкаустикою. Участвовала в 75 выставках, в том числе там были и персональные!
Как поэт, имеет три сборника стихов. Сожалеет, что не сохранились детские работы. Её стихи, это наследие отца.Он тоже был поэт.
А из прозы -90 научных работ!
И когда она всё успевала?
А в будни работала ректором института экономики и культуры, преподавала философию, социологию, историю искусств.
И это ещё не всё! Но не буду вдаваться в подробности, перечислять остальные достижения и должности, но скажу одно - высоко и нам туда не попасть!
Но, а в жизни – замечательный, отзывчивый человечек! Даже здесь, на стихире, легко и быстро идёт на контакт, абсолютно не гордится своей биографией, которую я с трудом выпытала.
Жизнь у неё, как у каждой женщины, состоит из забот и проблем! Вдова, есть две взрослые дочки со своими проблемами и заботами. И общий результат - слабое здоровье ( такое, что поверьте, не позавидуешь) и сильный характер, который и помогает ей жить.
Ну, а теперь её стихи:
1.Отчий дом
Большая антрацитовая туча
Разверзла над землёй свои крыла,
На кисее дождя слезой горючей
Мне память, словно молнией, прожгла.
Открылось поднебесное виденье:
На нитях, перевитых волшебством,
Я вижу деревенские плетени,
Черемуху, скамейку, отчий дом.
Целы еще старинные ворота,
Обнял избушку корабельный лес….
(Сердечный сбой. Напряжена аорта,
Возврат к истокам – это сильный стресс).
Притронулась к бревенчатому срубу:
Ответил мне любовью и тоской,
Оконных рам улыбкою беззубой,
Скупой мужской смолистою слезой.
Отцовский дом, где живы наши тени,
Единственность земного бытия -
Он помнит всё, вот только, к сожаленью,
Вернуть не может на круги своя.
2.Троллейбус, как беспечная судьба
Троллейбус, как беспечная судьба,
Гуляет по асфальтовым аллеям,
Как опытной цыганки ворожба,
Как легендарный мир Гипербореи.
Открыта дверь входная, се ля ви,
Садитесь или стойте, как придется,
Не вздумайте судачить о любви,
О ней не говорят - сама ворвется.
Ворвётся? Но, куда же? Здесь тесно,
Ни сесть, ни встать, живая мешанина,
Как будто на троллейбусе клеймо -
По швам трещит несчастная машина.
В содоме этом вдруг пробился луч -
Твои глаза сквозь шапочки и шляпки:
Исчезла муравьиная толпа
И суета, и не уют, и зябкость.
Я вздрогнула, к тебе рванулась, но,
Пришла беда, ты вытеснен толпою.
Запуталось судьбы веретено,
Бегущее троллейбусной тропою.
3.Я научу тебя любить
Я стрелою промчусь сквозь туман горизонта,
Чтоб с тобой, мой желанный, на звезды смотреть,
Чтобы стать для тебя белокурой Изольдой*,
И под лунным сияньем душой прикипеть.
Захлестну остротой обжигающей ласки,
Научу безоглядно и страстно любить,
Твоя жизнь превратится в волшебную сказку.
Просто дальше нельзя так бессмысленно жить.
Ты поймешь, что любовь – неземное блаженство,
Это вечной весны опьяняющий сон,
Обнаженных сердец сокровенное действо,
Обреченное связывать ритм в унисон.
Я в тебе растворюсь, как зарница на небе,
Как лебедушка, белым нарядом прижмусь,
Ты поймешь мой порыв, восхитительный лебедь,
И ответишь любовью. Так будет, клянусь!
• Тристан и Изольда – легендарные персонажи средневекового
рыцарского романа XII века. Их имена стали синонимами истинно любящих
4.Крик чайки
Янтарь таинственно лежал
В прозрачной ласковой купели,
И лучик солнца в нем дрожал
Под звук невидимой свирели.
И чайка, падая с небес,
К нему крылами прикасалась,
Как будто бы попутал бес,
Взмывая в небо, кувыркалась.
Янтарь подругу поджидал,
А в мыслях - с нею кувыркался,
И очарованный сиял,
Как будто солнца наглотался.
Все были счастливы сполна,
Любовь божественно искрила.
Вдруг набежавшая волна
Любимого нещадно смыла.
Но долго, долго глубина
Печальный луч его качала.
И не забудет тишина,
Как чайка жалобно кричала.
5.И ломается грифель
День и ночь заблудились, расплавились, скучились,
Перевились морщинами зыбкой волны,
И ломается грифель под мыслями путаниц,
Улетая в пространство надрывом струны.
Тени бьются, коварной петлёй заарканены,
Безрассудно, не зная покоя и сна,
Среди них - силуэт, вдохновением раненый,
До страданья, до слёз, до затменья, до дна.
Отрываются думы от матери-матрицы,
Вкривь и вкось рассекая тетрадный листок,
Поэтической строчкой умеренно катятся
Или гибнут в пути от удара хлыстом.
Ослепительный нимб, как потерянный, мечется
В небоскрёбах из рифм, многословий и строф.
Так рождается стих - порожденье мятежности,
Обреченный на путь беспощадных Голгоф.
6. Безмерная волчья любовь
Метель замела, закружила, завьюжила,
Взвихрив на сугробах игольчатый шелк,
Звериной тропою, могильною стужею,
Домой возвращался израненный волк.
Поборник свободы, в бою - несгибаемый,
В чаду состоянья слабеющих сил,
С неистовым рвеньем, судьбой заарканенный,
На грани надежды к жилищу спешил.
Но гаснет рассудок, уходит сознание,
Кровавым закатом в глазах пелена…
Очнулся - не время идти на заклание:
Все раны залечены, рядом - Она.
Так судьбы скрестились в сердечном влечении,
Наполнившим счастьем любви водоем,
И так упоительны были мгновения
Носиmься с подругой по лесу вдвоем.
Однажды на голос она не откликнулась,
Ее он нашел, но спасти не сумел,
С безумным страданьем к любимой придвинулся,
Хотел закричать, но не смог: не успел.*
*Волки выбирают пару один раз в жизни. Потеряв свою половинку, умирают от тоски.
7.Эдит Пиаф
Озябшие от стужи руки
В карман запрятал календарь.
Свидетель встречи и разлуки,
Тоскливо шаркал тротуар.
Ручьём струился по карнизам
Поток невыплаканных слёз,
«Воробушек»* - дитя Парижа
Спешит на Rue Marie Rose.
Сникали городские звоны,
Признав бессилие и крах,
Когда звучал, как на амвоне,
Взрывной шансон Эдит Пиаф.
Тоска и боль царили в зале,
Страданьем наполняя храм.
Тогда она ещё не знала,
Что мир падет к ее ногам.
Взлетала одинокой птицей,
А голос радужной струёй
Преображался, как зарница,
Бессмертно заслонив её.
* Piaf - на парижском арго означает «воробышек».
8.И снится ей
День отшумел. И вот она уснула,
Войдя в прихожую, швырнув портфель,
Присев на край не убранного стула,
Уставшая от суеты газель.
Он не пришел. Их встречу задержали
Отчеты, банки, слёты, платежи,
Симпозиумы, съезды, биеннале –
Набор простых уловок у мужчин.
И снится ей, что, бросив заседанье,
Он к ней летит, забыв про свой отчет,
Трепещет, как невинное созданье,
Как в небе не обученный пилот.
И в шепоте его поэмы-страсти
Мольба: отдать ему не только ночь,
Но разделить и радость, и ненастье,
И подарить сынишку или дочь.
Проснулась: образ тает на экране.
Уже не в облаках, а на земле
Лежит она на бархатном диване,
А рядом - Он…и розы в хрустале.
9.В шальную даль умчалась танго Строка
Откуда вдохновение у маэстро,
Откуда танго сладостные звуки?
Глаза - два уголька, и взгляд прелестный,
Как приговор судьбы, блаженства муки.
И клавиши старинного рояля
Откликнулись пронзительно и страстно
Мелодией любви, дыханьем рая,
Пьянящим буйством, половодьем счастья.
Мелодия переросла границы.
Глаза к глазам, рука к руке, страданье.
Она звала к безумию, а птицы
Несли ее на крыльях в мирозданье.
Казалось, рижские красавцы-клёны,
Обняв березки, захлебнулись в танце,
И Даугава, вопреки законам,
Меняя русло, стала изгибаться.
Неповторимы радости пророка,
Несущего в себе восторг и нежность.
В шальную даль умчалась танго Строка,
Где света край, где синяя безбрежность
10.Чашка кофе
В полуподвальном помещенье зала,
В уюте темных сводов и свечей
Истома в предвкушенье замирала,
Скользя по струнам мыслей и страстей.
Дымится ароматный кофе с перцем,
Сквозь темноту искрят твои глаза,
Пронзая восприимчивое сердце,
Как молния ночные небеса.
Кружат в смятенье трепетные тени,
Неровный свет на стенах древних плит,
Но змейка-страсть взобралась на колени,
Вокруг судьбы обвиться норовит.
Бодрящий кофе чувства обостряет,
Его пьянящий дух неуловим,
Играет скрипка, душу разрывая,
Сплетая нотами венок любви.
Порхают блики где-то, на астрале,
Моя рука лежит в твоей руке…
Но музыка устало замирает,
Заканчивая праздник в погребке.
Погасли свечи, в свой футляр монаший
Оделась скрипка, радость омрачив.
Остался кофе в недопитой чашке
И этот вечер в отблесках свечи.
11.Париж, Париж! Я весь в парижских чарах...
Из цикла "Русский Париж"
Париж, Париж! Я весь в парижских чарах.
О, вечный Лувр! О, сказочный Монмартр!
Здесь в тишине таинственных кварталов
Творили Беранже, Золя и Сартр.
Но были здесь и "Русские балеты",
Шаляпин услаждал французский слух,
Не канули Шмелев, Алданов в Лету,
Увы, их нет, но вечен русский дух
Посланников, отброшенных в скитание
По прихоти бездумных мудрецов,
Изгнанников, хранивших завещание
Своей Отчизны, дедов и отцов.
И награждая Бунина медалью,
С победной одой выступил король.
Но не унять безмерное страданье,
Не заглушить отверженному боль.
Я слышу, как из мрачного изгнания
Вы называли Родину женой,
В немой тоске, в безудержном отчаянии
Вы ждали приглашения домой.
Вы слали ей свои стихотворения,
Слезами орошали дневники,
Но гасли имена в траве забвения,
Земля отцов не подала руки.
Жрецы и жрицы дверь не отворили,
Народ покорный был послушно нем,
Они не понимали, что творили
В кровавой паутине догм и схем.
Так хочется воздать в молении руки,
К иконе на коленях приползти,
Устами жизнью обделенных внуков
В сердцах воскликнуть: «Господи, прости»!
12.Последняя любовь
Последняя любовь…
Рождественских бокалов
Хрустальный перезвон
И колдовская боль.
Последняя любовь…
Свечение накала.
Последняя любовь,
Последняя любовь.
Она, как водопад,
Обрушилась лавиной,
Развеяла покой
Усталой тишины,
Как громовой раскат,
Как бой часов старинных,
Как журавлиный крик
Оборванной струны.
Последняя любовь,
Последняя страница.
Оживших сновидений
Сладостный настрой.
Последнее прости…
И слезы на ресницах.
Последняя любовь,
Последняя любовь.
Всё остальное на её странице http://www.stihi.ru/avtor/alinavita,
заходите, не пожалеете!