Я храню под рубашкой перья
пары крыльев, что так пестры.
эти призраки мне не верят.
/Или что-то желают скрыть.../
я, смотря им в лицо с усмешкой,
жду прихода своей Весны,
чтоб легко,
как сквозь снег подснежник,
к небесам белой птицей взмыть.
*
Здесь всё слишком пропахло комой.
дверь закрыта.
окно.
кровать.
в этом доме десятки комнат.
но плевать.
мне на все плевать.
ведь для тех, кто для неба создан,
жизнь людей - лишь противный фарс.
я лежу и смотрю на звёзды через толстый бетонный пласт.
глажу шрамы потерь на сгибе
бледной кисти, когда болят.
одиночество - есть погибель.
а погибель -
отсчёт с нуля.
я всё понял.
и мне не страшно.
пряным ветром сомненья сдув,
крылья вырастив под рубашкой,
просто жду.
обречённо жду.
ни любви,
ни тоски,
ни гнева.
под холодный секундный бег,
лёжа молча, смотрю на небо.
небо нежно зовёт к себе.
и Весна приручённым зверем
с южным ветром ко мне бежит.
я храню под рубашкой перья.
я храню под рубашкой
жизнь.
*
Вечер красит пространство тиной,
съев ещё один день, как тля.
вдруг шаги за дверной пластиной.
ключ.
щелчок.
и вновь этот взгляд...
/Каждый вечер ко мне приходит Ангел с злым и сухим лицом. Шепчет желчно "привет" на входе. И, роняя слова пыльцой, говорит-говорит под скрежет моих сжатых досадой скул, белоснежностью швов одежды навевая на взор тоску./
и вот снова пришёл, вальяжно
шелестя парой снежных ног.
сообщает, что пахнет сажей.
смотрит в пол, приоткрыв окно.
говорит, что я просто спятил
и что перья в лопатках - бред.
отвечаю ему:
"приятель,
слышу зависть в твоей игре...
ведь ты просто никчёмный призрак,
растерявший в заботах нимб:
не услышишь небесных бризов
и не взмоешь отныне к ним.
будешь горько топтать планету
грудой серых пустых костей,
пока затхлость сосудных клеток
не уложит тебя в постель.
ну а после:
уснёшь под ватой
чернозёма, украсив грунт,
и в долине Иосафата
будешь ждать перелива труб..."
"замолчи!" -
отвечает гневно.
и целует меня в плечо.
я лежу и смотрю на небо.
небо плавно съезжает.
чёрт...
потолок подползает умброй.
стены кружатся злой резьбой.
Ангел молча уходит в сумрак.
ключ.
щелчок.
пустота и боль.
впрочем, все как обычно: крылья
почему-то опять горят;
пахнет хлором, печалью, гнилью.
Память в чёрном стоит в дверях.
я лежу, глядя в мрак куда-то,
и глотаю тоску, как спирт.
*
- Санитар,
как там наш "крылатый"?
- я вколол ему "неба"...
спит.