Вера Геринг - очевидчица
Свидетели истории российских немцев.
Материалы из газет и журналов.
Их историю я переложил на стихи.
О женщинах писать? Пусть сами женщины расскажут,
Что немки в ссылке выстрадали – есть им что сказать,
Что власти их безвинно истязали – всё докажут!
Теперь коварные убийцы не заставят их молчать!
В тот август сорок первый год их с Крыма выселяли.
Товарные вагоны шли со станции Джанкой.
С тревогой на душе, с надеждою вернуться, уезжали-
Бог даст - всё образуется, вернутся в Крым родной.
В то время немцы планы Сталина пока не знали,
Что вождь над немцами занёс топор войны над головой.
И что их выселяют навсегда - не понимали:
Куда везут? Никто не знал ответа на вопрос простой.
В вагоны, как селёдку в бочки, их битком «набили».
И две недели, словно в душегубке, их везли.
Вот поезд в Северной Осетии остановили-
В район Наурский их в колхоз какой-то привезли.
И благо было лето, их в сараях разместили.
Работали в колхозе немцы на больших полях,
А за работу им, конечно, мало, что платили.
Питанье было скудное. А на душе был страх!
И здесь же про Указ переселенья немцы всё узнали:
Опять в дорогу собираться приказали им!
Продукты на неделю только им всего в колхозе дали.
О пропитании в дороге не заботился режим.
Теперь опять на месяц их в вагонах «разместили»,
И повезли на Север немцев в Казахстан.
В районе том уж тысяч несколько переселенцев было,
Наверно, где-то был нарушен перевозки план.
Их на постой к себе в селе колхозники не брали.
Куда деваться, где зиму холодную прожить?!
Для них колхозные сараи как-то утепляли-
Рабы уже не могут эту подлость в корне изменить!
А Вера, как и все, со взрослыми в колхоз ходила-
Пятнадцать было ей. Детям нельзя было гулять.
Хлеба в колхозе осенью ещё тогда скосили,
Теперь же немцам из - под снега хлеб сей нужно добывать.
Валки выкапывали вилами и в кучи всё сносили.
Возили в скирды неудавший бесхозяйственностью хлеб.
Ещё бригада на комбайне - этот «ворох» молотили.
Что зёрна половина осыпались - не секрет.
Так ежедневно немцы, утопая в снег, валки искали.
Ходили, как геологи - искали, где валки лежат,
А вечером уж в темноте их волки провожали-
Глаза у рыжих тварей, словно фонари горят.
За целый день, что в поле с вилами валки искали-
С утра, как рассвело, и целый день до самого темна-
Им за работу каждому зерна по килограмму выдавали,
То это немцев от голодной смерти сберегло.
Не вечно же с кормушкой этой - их пшеницей баловали.
Уж в январе, как гром зимой, закончилась она.
Подростков всех и мужиков в трудармию забрали!
Лишились семьи своего кормильца навсегда.
А зимы в Казахстане каждый день там лютовали.
В Крыму же снегу не было, морозов тоже никогда.
А тут бураны ежедневно ночью заметали.
На Родине в Крыму уж начинается весна.
Задолго до рассвета на работу уходили.
Все женщины, подростки на работу утром шли.
Мужской тяжёлый труд же на себя они взвалили:
На станции с зерном грузили там тяжёлые мешки!
А так же в дальние леса на конях выезжали:
Готовили колхозу для постройки круглый лес.
Для отопления дрова колхозу - женщины снабжали:
Возили всё на лошадях. Грузили этот страшный вес.
А Вера и сестра на сборку колосков порой ходили:
За это дело взрослым дали бы пять лет тюрьмы,
А сторожа - коли детей поймают, то кнутами били,
И собранные колоски вложили для себя в мешки.
Что очень странно - сбор колосьев людям запрещали-
Голодным, то была хотя какая - то еда.
Ведь всё ровно стерню, как правило, до вспашки поджигали,
И сам не хам и вам не дам – такая вот политика была!
А осенью сорок второго к ним опять беда явилась:
Теперь им женщины – рабы для лагерей нужны.
Мужчины с голоду «ушли», как будто испарились-
Их умертвляли медленно и методично «дикари»!
А сельсоветы срочно по детям уж списки составляли:
Кого куда их можно будет к семьям подселять,
А матерей, шакалы, от детей родимых забирали:
И дети не увидят больше в жизни свою мать!
А матери от ужаса почти с ума сходили:
Как можно оставлять на произвол своих детей?!
Хоть было голодно, но дети рядом с нею были-
Никто не пожалеет, не накормит кроме матерей.
Насильственно разрыв меж кровных связей совершили!
Трагическую акцию устроил вновь НКВД!
Они родителей от их родных детей навеки разделили:
Такое варварство не может в мире быть нигде!
Как быть с детьми? То матери в сердцах вовсю рыдали!
«Не наше дело! Сунь куда захочешь! Мы тут непричем!»
«Так может их убить?»- От возмущенья матери кричали!
Ответ был: «Убивай! Никто не будет плакать нипочём!»
В колхозе по возможности детей распределяли:
Придали видимость заботы, мол, пристроили детей.
Подчас насильно власти их в семью внедряли,
Травмировали неокрепших маленьких людей.
Беда тем детям, что у бабушек уж старых оставляли,
Где не было работников. Там голодали, стар и млад!
Те прародители, конечно, в скорости поумирали,
А дети – сироты - те попадали в настоящий ад!
Те дети, что постарше, все по сёлам побирались:
Заботились о младших своих братьев и сестёр.
Спасти их от голодной смерти старшие старались:
Просили милостину - шли толпой из двора в двор.
Прощаясь, матери предвидели детей своих страданья!
О детях постоянно кровоточила душа!
Ведь не надеялись, что будет им с детьми свиданье:
Погибнем мы, иль дети не «дотянут» до такого дня!
По десять лет родители в тех лагерях страдали,
А дети, что не умерли – кто выжил, подросли.
Но жили все в неведенье, и ничего не знали:
Сложилась как судьба у них - не ведали они.
Писать друг другу письма власти строго запретили:
В секрете были сталинские все концлагеря.
Поэтому родители о детях ничего не знали,
А дети - брошенные те - трагически была у них судьба!
За преступленье Сталина и Берия не будет им прощенья!
За униженье и страдание в неволе матерей!
У этих живодёров было, видимо, в мозгах затменье:
На совести у них – миллионы же загубленных людей!
© Copyright:
Яков Киблер, 2016
Свидетельство о публикации №116041804873