Она спала с открытыми глазами,
Она хотела быть живой мадам.
Забальзамировано не лицо, а знамя,
Тех всех цветов души в глазах…
Она лежала в платье в синих птицах,
А на глазах всех птиц
Клеймо с изображением
Луны в анфас.
И заблуждение приходит
В полночь, как жар-птица,
Все мимолетно и откровенно
И все поверили в безумный глаз…
Зачем она лежала,
С восковым прищуром,
С тем блеском тела
На отражении ладоней рук.
Бежали тени по портьерам
И звук похожий на страдание
Лежал он рядом,
У изголовья у мадам,
А может куклы…
И носовой платок был глух
К прозрачным восковым слезам…