Если не удалось раскрыть преступление по горячим следам в течение дня или двух после его совершения, то дело переходит в разряд длительного, утомительного, но упорного и безустанного расследования.
Дело никогда не закрывается до тех пор пока имеется хоть какой-либо шанс найти преступника.
И даже когда детективы сбиты с толку, словно гончие, потерявшие след и отозванные хозяином, у них сохраняется охотничий азарт и вера игрока на везение.
Даже если инспектор, который завёл дело, уже умер, к тому времени когда открылись неизвестные доселе обстоятельства, плоды его трудов в расследовании всегда доступны для другого следователя, располагаясь в Регистратуре Скотланд-ярда, где всё сохранено в точности как оставил следователь - заявления, доклады, заключения.
Фойл знал много способов получения информации, когда дело касалось типичного профессионального преступления.
Ходовое выражение среди преступников "воровская честь" не вызывало доверие у Фойла.
В Скотланд-ярд всегда протекала информация о происходящем в преступном мире.
Места, где чаще всего совершались преступления, находились под постоянным наблюдением не столько полиции, сколько самих же преступников, которые стучали на своих конкурентов.
Убийства считались исключительными случаями в работе следователя, и подход к ним сильно отличался от подхода к другим преступлениям.
Фойл не без основания полагал, что имеет смысл прибегать к услугам нелегальных агентов, которые на первый взгляд не имели никакого отношения к такой богатой и влиятельной фигуре как Роберт Грелль.
Эти информаторы часто обманывали, вытягивая из него деньги, но некоторые делали работу добросовестно.
Пять старших инспекторов, составляющих костяк отдела криминальных расследований, собрались в комнате для секретных совещаний. Среди них находился Вагнелл, который двадцать пять лет отвечал за порядок в Ист Энде и знал поимённо всех жуликов, воришек, мелких грабителей и прочих прощелыг этого района.
Фойл плотно закрыл дверь и обратился к собравшимся:
" Я хотел бы, чтобы вы распространили слух среди нашей клиентуры, что мы хорошо заплатим тому, кто даст нам информацию о той банде, которая замешана в деле Грелля. Формулируйте это в соответствии с вашими представлениями о достоверности и убедительности, но смысл должен быть именно такой. Вагнелл, вы можете привлечь к этому Шина Фостера, Пудла Мёрфи или Бака Тэйлора. Они смогут вынюхать чего-нибудь."
" Бака приземлили на шесть месяцев за рукоприкладство к жене, - сказал Вагнелл. - Шина я в последнее время не видел, но разыщу его."
Таким образом, Фойл мобилизовал новую мощную партизанскую силу на стороне закона и вернулся в свой кабинет, чтобы ещё и ещё раз обдумывать выпавшее на его долю запутанное дело.
Его мысли закрутились вокруг сэра Ральфа Фэрфилда.
Его помощь следствию была бы неоценимой, если бы его удалось уговорить сделать это.
Грелль хорошо знал Фэрфилда и доверял ему, а Фойл никогда не пренебрегал даже самым отдалённым шансом.
Правда, Фэрфилд, насколько Фойл мог судить, исходя из общения с ним, не слишком стремился к сотрудничеству со следствием.
К нему, похоже, требовался очень тонкий подход. Фойл написал записку, внимательно прочитал её, вышел из кабинета и отдал её клерку с наказом передать специальному посыльному для немедленной доставки. Текст был следующий:" Мистер Фойл выражает своё почтение сэру Ральфу Фэрфилду и был бы очень признателен, если бы тот удостоил его посещением в его офисе в шесть часов вечера, или по возможности несколько ранее по делу чрезвычайной важности."
В пять минут седьмого в тот же вечер Фойлу доложили о визите сэра Ральфа Фэрфилда. Войдя, он не обратил внимания на предложение Фойла сесть на стул и продолжал стоять с каменным лицом в нескольких шагах от двери.
Фойл почувствовал, что предлагать руку для рукопожатия не имело смысла, и он просто приветливо кивнул.
" Добрый вечер, сэр Ральф. Я очень надеялся, что вы придёте. Мне не хочется лишний раз вас беспокоить, но я подумал, что вам, наверное, интересно, как продвигается расследование, ведь вы были другом мистера Грелля."
"Что ж, - холодно произнёс Фэрфилд, - я пришёл, мистер Фойл. Говорите, что вы хотите сказать и обойдёмся без сантиментов."
Его враждебная манера поведения была обусловлена потаённым страхом ареста и оскорбительным обвинением, которая бросила ему в лицо Эйлин Мередит. Фэрфилд почему-то считал, что Фойл приложил к этому руку.
Отчасти Фойл предполагал, что происходит в душе и на уме у Фэрфилда.
" Прежде всего я хочу, чтобы вы, сэр Ральф, дали слово, что ни единой живой душе не скажете то о чём я вам скажу, - сказал он. - Затем я открою вам как на самом деле обстоят дела с расследованием этого убийства и предоставлю вам решать, помогать нам или отказаться. Я знаю, что вы верный и испытанный друг Роберта Грелля..."
"Был, - резко перебил баронет. - И пожалуйста, мистер Фойл, я же просил без сантиментов."
Фойл помолчал секунд десять, рассматривая свои отполированные ногти, затем пристально взглянул на Ферфилда и сказал: " Роберт Грелль жив. Он скрывается от полиции. Если он невиновен, то этим он только запутывает следствие, и если бы вы нам помогли найти его, то это скорее бы навело нас на след настоящего убийцы." Говоря это, Фойл не спускал пытливого взора с баронета, пытаясь определить, не опередили ли его в этом сообщении Грелль или его сообщники.
Баронет приоткрыл рот, словно собравшись что-то сказать и передумав. Лицо его вспыхнуло и выражало растерянность. Он нервно теребил рукоять своей трости.
Затем, немного собравшись, он подошёл к Фойлу, и взяв его за руку, запинающимся голосом заговорил: " Что всё это значит? Вы всерьёз утверждаете, что Грелль жив? Тогда объясните, что вообще происходит. Кто тот убитый?"
" Мне известно, что Грелль в настоящее время так же жив как вы и я, - ответил Фойл. - Если вы дадите мне слово сохранить всё услышанное в строгом секрете и отпустите мою руку, я расскажу вам, что мне известно об этом деле."
" Извините, - пробормотал Фэрфилд сконфуженно, отпустил руку Фойла и сел в кресло, стоящее у стола.
Он провёл ладонью по своему лбу и выжидательно посмотрел на Фойла. Серьёзный вид, уверенный, спокойный тон и ясный, холодный взгляд Фойла убедили Фэрфилда в истинности этого невероятного сообщения.
" Конечно, - сказал баронет. - Я даю слово."
Требуя у баронета дать слово, Фойл страховался от утечки информации в случае если Грелль или его подельники каким-нибудь образом сумеют связаться с ним. Фойл знал, что баронет с детства впитавший понятия чести, не сможет нарушить данное слово.
Фойл последовательно излагал ход расследования, а Фэрфилд внимательно слушал и кивал.
Фойл ничего не утаил, рассказав даже о визите Эйлин Мередит, её обвинении Ферфилда и об изъятом у неё пистолете, которым она, очевидно, собиралась восстановить попранную справедливость. Баронет, услышав это, слегка побледнел, уставившись на Фойла и воскликнул в отчаянии: " Думаете, она в самом деле задумала убить меня?"
Фойл молчал и сочувственно смотрел на Фэрфилда.
Лицо баронета посерело, губы его дёрнулись, а в глазах отразилось сильное страдание.
"Лад.. - горло его на мгновение сдавил спазм, - ладно, продолжайте, - мучительно выдавил баронет и, опустив голову, откинулся в кресле. Казалось, ему стало всё безразлично, словно ему объявили о смертельном приговоре и ведут к виселице.
Фойл закончил краткое изложение хода следствия. Сэр Ральф уставился на крупное фото комиссара полиции в рамке, висевшее на стене.
Он мучительно пытался переосмыслить свою собственную ситуацию. Из человека, которого, по его мнению, полиция подозревала в убийстве, он трансформировался в доверенное лицо Скотланд-ярда, и ему сообщили сведения, очень важные для успеха расследования и не предназначенные для посторонних.
Страх ареста, наконец, покинул его, и сообщение о том что его друг жив, с одной стороны обрадовало его, а с другой - абсолютно сбило с толку: что означал весь это запутанный клубок событий? Грелль, конечно, отличался скрытностью, но никто не мог отказать ему в том, что он человек чести. Как он мог оказаться в столь мутной, двусмысленной ситуации, вынуждавшей его скрываться из опасения быть арестованным полицией?
История с Эйлин потрясла его. Он поверил Фойлу, несмотря на то что ему это было ужасно больно. Он помнил, её яростный блеск в глазах и оскорбительную речь.
Он знал её как очень решительную девушку, и уж если она решила отомстить, то не передумала бы и рука её бы не дрогнула. Подумав об этом, Фэрфилд нервно передёрнул плечами. Однако, он тут же уцепился за благотворную мысль, что теперь, она узнает, что он невиновен, и ему это было приятно.
Перед ним встал вопрос: следует ли ему встать на сторону Фойла и помочь ему найти Грелля?
" Что скажете, сэр Ральф? Поможете нам?"
Учтивый голос Фойла прервал ход его мыслей.
Он встрепенулся и встретил жёсткий взгляд Фойла.
" Если я помогу вам, то вы арестуете его по обвинению в убийстве?" - спросил баронет.
Фойл погладил подбородок и не спешил отвечать.
" Я был с вами вполне откровенен, - наконец ответил Фойл. - И не собираюсь юлить и далее. Пока обстоятельства складываются таким образом, что создаётся сильное впечатление, что он причастен к этому. Он единственный, кто может прояснить это. До тех пор пока он скрывается, всё говорит за его виновность. Мы сумели приостановить ход расследования, что дало нам возможность придержать про себя важные детали преступления. Но когда наступит время для возобновления, а это произойдёт очень скоро, то нам придётся открыто идентифицировать убитого и подозреваемого. Не говоря уже о позоре, которому подвергнется ваш друг, суд, если он придёт не сам, а его поймают, будет склоняться на сторону обвинения. Лондонские судьи, доложу я вам, ужасно не любят тех, кто от них бегает и скрывается. Так что если он невиновен, самое лучшее для него - это добровольно явиться в Скотланд-ярд для разбирательства. Причём, учтите, что с каждым днём его шансы убедить следствие в своей невиновности становятся всё меньше и меньше.
Если же он виновен, что ж, он ваш друг, и вам решать, будете ли вы способствовать его поимке или нет."
С другим человеком Фойл повёл бы разговор в ином формате, откровенно ничего не сообщая, а пытаясь, косвенным образом припугнуть (кнут) и при этом обещая вознаграждение (пряник). Такая политика гарантировала успех с людьми не очень высокого внутреннего достоинства, но с Фэрфилдом, Фойл знал, это бы не прокатило. Поэтому он всё выложил начистоту, что противоречило основным правилам сыщиков, но с другой стороны, Скотланд-ярду не часто приходилось иметь дело с людьми чести.
Фойл с напряжением, которое он пытался не выдать выражением своего лица, ждал ответа баронета, но и его лицо тоже было непроницаемым.
Большие настенные часы тикали в полной тишине около пяти минут, после чего Фэрфилд сказал:
"Я помогу вам чем могу, но вы должны позволить мне самому решать, когда я смогу остаться в стороне."
" Согласен," - сказал Фойл, и они скрепили свой договор рукопожатием.