Лай собаки далекой перекатывается шаром красным
Между углами сумрака,что наполняет храм.
Тени надежд шелестят под ним тихо в тишине чуть трепещущей.
Тишина затаила дыханье в ожиданье огня и молитв,сердец без дверей.
На заре сотворение нового мира,заря молчанье и тени кормит с руки…
Огонь полуденный – не итог,не вершина,а значит – не цель.
Вершина – эхо молитв,благодати птица,что петь будет на сердца ветвях,
Что прохладой бездонной,живой,будет в тех кто уйдет,
Но останется духом на час,день или семь.
Вершина – эхо молитв,что пропьем без оглядки в городе гнева и зависти,
В городе сером,железном,в котором свет мертвый,
В городе,что возвышается так близко от сердца,
Стоит лишь тропку перешагнуть с полевыми цветами – и ты уже там…
Молитва далеких дней перекатывается шаром светящимся с пола на стену,
На проступивший образ надежды.На надежду…
Шар шелестит дарами засохшими,словами,мольбами,
Теми,что не дождались рук,земли,глаз.
«Деньги ждут,поспеши!» - раздаются слова.
Ноги уж проданы,что свету оставишь?
Сорви хоть на память цветок полевой с тропы…