Мечта-мечта, приехать в Минск!
Вновь насладиться сим твореньем,
продлить прекрасный летний бриз
не дописав, стихотворенье...
Весна-весна! мы были молодыми,
внимали песням главных запевал,
легли погоны на слова иные:
Пишу я то,
что и тогда бы,
написал.
А сорок лет, а как с куста!
Гора горой, так есть Немиза:
ей славу молвили уста,
реки мне этой, имя близко.
Свой первый пост деды не сняли,
я под «четвёртый» отслужил;
в тысячелетние печали,
судьбу я сердцем проложил.
Мой предок опускал забрало
и я продолжил дальний путь.
Кто здесь служил, имеет право
у тихой речки отдохнуть.
Вы, славны! Менесковый блеск
(второй субботой сентября),
услышать родника сей плеск,
прозреть и речь, и слово, «Я».
О! как понятен этот герб:
пред Матерью, с колен и выси,
в родимый брег, от пальм до верб
из поколений мы стремимся...
Вещий кредит, Всеславля время:
в народ «радимичей и вождь»,
а с лидером, только не в племя!
Гроза грозой, что в мелкий дождь.
Подвиг НАРОДА, он бессмертен,
вот дед, смотри, «Город-Герой»!
А Свислочь, Парк наш Перамогі,
Победы вашей, разговор немой...
Река твоя, и вуліца Няміги,
впредь Незалежнасцi проспект,
впадает в Плошча Перамогі,
и словно нет, тех долгих лет...
Заулок Вайсковы, Бранявы,
на Слободищенский простор,
и моему Кургану Славы —
Мемориалу «Трёх сестёр»!
Приехать в Минск! мечта-мечта,
сесть на скамью у той Победы
Волшебных царствий красота,
и жизнь, что защитили деды!
И с мамой получилась встреча,
Един Народ, одна Земля.
А манья — «маленькая речка»:
огромный Мань,
где:
«Я — река»...
*********
М;ньскъ, М;нескъ, Менеск и так, до Минска. Хочется и заучить, и рассказать, только что?
Википедия: Самые ранние поселения на территории современного города датируются IX веком. Долина реки Свислочь была заселена двумя восточно-славянскими племенами: кривичами и дреговичами. Около 980 года территория современного города вошла в Полоцкое княжество. Первое летописное упоминание о Минске содержится в «Повести временных лет»; оно относится к 1067 году, когда сыновья киевского князя Ярослава Мудрого явились под стены Менеска, принадлежавшего тогда полоцкому князю Всеславу Брячиславичу. Вече отказалось сдать город, однако братья Ярославичи захватили и разрушили его, а затем разбили в битве на Немиге (в пределах нынешней центральной части Минска) подошедшие на помощь войска Всеслава Брячиславича...
Если бы, те «сыновья» пришли к городу через тысячу лет, то история его, начиналась бы, завтра. Не верю смыслу, а перечислены события верно, а следующим 1068 годом, пленят «половецкого хана Шарукана на Снови (приток Десны) в 400 верстах от Немизи. Сей хан — дед Игоря, Олег Гориславлич, он «дружил с половцами» — обыкновенная выдумка. Когда историку сказать нечего, то он лижет у кота... Как может хан-половец стать князем? Никак. Это раз. Поэтому, войска «полоцкого князя Всеслава Брячиславича», разбиты. Сочетание «полоцкому князю» (Всеславу Брячиславичу) равносильно: колобок-кот, лиса-сыр. Мы постоянно путаем, «круглое с горячим», а читаем эти глупости на главных страницах городов и учебниках. Во-вторых: историки нас учат, что половцы всегда были в степях Дона, а как они оказались в Минске, Чернигове и Стародубе? Объясняю: колобкам писали историю, коты и лисы. Пришли ставленники из-за Киева, сделали город «мати городов», а другие городища, разрушили и сожгли. Не согласных, Ярославичи пленят хитростью и обманом, посадят в деревянные клети (порубы-тюрьмы), а народ освобождает пленников. Почему? Не верится даже в то, что пишут сами горе писари. Под 980 годом понимается приход Владимира. Глобальная историческая ложь начинается от Мономаха, любимица прозападных ценностей (племя Мудрых), и раздела церкви (1054). Даже дата рождения и Раскола совпадают. Ярославичи от «мудрого», а тот от кудесника, что обманул Олега с конём — там оказалась, змея. Происходило, примерно, всё то, что и сегодня, чтоб долго не объяснять. Финальная часть первой колонизации края, общеизвестна: крестовый поход запада на Шарукань и битва при Сальнице (1111 год). Там были «половецкие князья»? Что вы, беспомощный сброд! Так хотелось писакам быстрее расправиться с памятью рабов. Однако половцы выжили и прогнали свидомых к истоку Дуная в 1185 году.
Теперь «Слово» и, как нам поведали историю «от дедов до внуков» (тот же период), сами предки. Автор поэмы, племянник Игоря, и что он повествует о дедах: Всеславе с реки Полота и Олеге с Десны, о братьях. Олег вскоре погиб в 1115 году (после событий в Шарукане). Бояре возглавили регенство над единственным оставшимся в живых сыновей, Святославом, потом его племянником. Однако часть Народа оказала поддержку в походе Игоря на крестоносцев 1185 года. Дальше в истории, в продолжение дружбы и взаимовыручки, «Задонщина» рассказывает, как Андрей Полоцкий ходил вместе с Димитрием Брянским на «севера» (Балканы), то есть дружба дедов продолжалась на Куликовом Поле и не один век, их правнуками. И есть неразрывная последовательность Единого Народа, которую стремятся всячески разорвать. Не тут-то, было!
«Единъ же Изяславъ сынъ Васильковъ позвони своими острыми мечи о шеломы Литовскiя; притрепа славу деду своему Всеславу, а самъ подъ чрълеными щиты на кровавъ траве притрепанъ Литовскыми мечи и с хотию на кровать, и рекъ: дружину твою, Княже, птиць крилы прiоде, а звери кровь полизаша. Не бысь ту брата Брячяслава, ни другаго Всеволода. Единъ же, изрони жемчюжну душу изъ храбра тела, чресъ злато ожерелiе. Унылы голоси, пониче веселiе…
Трубы трубятъ Городеньскi: и Ярославе, и вси внуце Всеславли уже понизить стязи свои, вонзить свои мечи вережени — уже бо выскочисте изъ дедней славе: Вы бо своими крамолами начясте наводити поганыя на землю Рускую, на жизнь Всеславлю, которое бо, бъше насилiе отъ земли Половецкыи!» От «земли Половецкыи» следует понимать, как точку отсчёта: была половецкой, была и сильной, а потом и «мудрые Ярославичи погибли». Били русских половцев поодиночке, вот что значит разъединиться — «выскакиваешь» из Славы (веры), и автоматически — из жизни. Земля же, как успели заметить, Русская и, «с костьми сынов русских». А история, «деда Всеслава» и позиция Автора поэмы, такова:
«На седьмомъ веце Трояни връже Всеславъ жребiй о девицю себе любу. Тъй клюками подпръся окони и скочи къ граду Кыеву, и дотчеся стружiемъ злата стола Кiевскаго, скочи отъ нихъ лютымъ зверемъ въ плъночи изъ Бела-града: обесися сине мьгле, утръ же ваззни стри кусы — оттвори врата Нову-граду, разшибе славу Ярославу — скочи влъкомъ до Немиги съ дуду токъ. На Немизе снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоце животъ кладутъ, веютъ душу отъ тела. Немизе кровави брезъ не бологомъ бяхуть посеяни, посеяни костьми Рускихъ сыновъ. Всеславъ Князь людемъ судяше, Княземъ грады рядяше, а самъ въ ночь влъкомъ рыскаше — изъ Кыева дорискаше до Куръ Тмутороканя — великому Хръсови влъкомъ путь прерыскаше. Тому въ Полотске позвониша заутренюю рано у Святыя Софеи въ колоколы, а онъ въ Кыеве звонъ слыша.
Аще и веща душа въ друзе теле, — нъ часто беды страдаше! Тому вещей Боянъ и пръвое припевку смысленый рече: ни хытру, ни горазду, ни птицю горазду, суда Божiа не минути!
О! стонати Руской земли, помянувше пръвую годину, и пръвыхъ Князей. Того стараго Владимiра не льзе бе пригвоздити къ горамъ Кiевскимъ: сего бо ныне сташа стязи Рюриковы, а друзiи Давидовы, — нъ рози нося имъ хоботы пашутъ, копiа поютъ на Дунаи...
Сложный фрагмент, коснёмся его следующий раз. Всеслав, «разшибе славу Ярославу», противостоял пришельцам: прогнал их из Киева, навёл порядок от «Бела-града» до «Нову-града». Там творилась такая же инквизиция: с этих «съ дуду токъ» (двух токов), Вещий возвращался «до Немиги», где и описывается способ, «веять душу». Ток, это твёрдая площадка, на которой хлеборобы цепами молотят высохший сноп. Цеп — две палки на гибкой связке: длинная в руках, короткой бьют, зёрна от плевел вылетают. Очень образно и доходчиво. Ещё в 1980 году, такой способ сам видел на Брянщине (частный случай в деревне). Теперь понятно, как «отделяли зёрна от плевел»? Аллегория дальше некуда: «чепи харалужными», это цеп (выше описанный), а «харалужить» — избавлять от веры (луж/луз, луг/лъг, олъг/ольга). Для сего случая, достаточно безошибочно разуметь следующее, зачем приходили (невесть кто), с закатной стороны: «...скочи влъкомъ до Немиги съ дуду токъ — на Немизе снопы стелютъ головами, молотятъ чепи харалужными, на тоце животъ кладутъ, веютъ душу отъ тела». Вот-вот: витъ душу от тела — можно жечь, а можно воспринимать иносказательно, только всё едино, речь идёт о переубеждении. Комментаторы трактуют «дуду ток», исчезнувшим городом «Дудутки», как в издевательство Ванькам, родства не помнящим. По сути, так и есть: мы читаем и не понимаем, о чём пишут и где эти города и что такое, «стрикусы». Вот уж где воля советским академикам! Солженицын им дал кличку, «образованцы», а Лихачёв обиделся и написал статью об интеллигентах. Я не политик и не академик, но с удовольствием поддержал тему и расшифровал для всех интересующихся, что означает «интеллигент». Лихачёв, перебрав все известные прозвища, забраковал Рюрика, Курбского, Петра и других, а назначил первым русским интеллигентом, грека: «Максим Грек -- человек итальянской и греческой образованности», «был в конце XV -- начале XVI века». Как не согласиться? Это и есть тот сектор обстрела, видимый из амбразуры: человек так видит. Прочтите «Интер-наци-анал», отдохните душой. А, «рози нося имъ хоботы пашутъ», так это рукава, указывающие направление ветра. Началась необъяснимая вражда, когда брат встал против брата. «Рекоста бо братъ брату: се мое, а то мое же; и начяша Князи про малое, се великое млъвити, а сами на себе крамолу ковати, а поганiи съ всехъ странъ прихождаху съ победами на землю Рускую». Чубы трещат, включите телевизор...
Не согласен я с обманщицей Википедией. С академиками, начиная от «интеллигентов» Миллера, Мусина, Перетц и Лихачёва, тем более. Сегодня колонизация принимает новые, скрытые формы сбора дани, и уже арба с товаром не ходит по деревне, а баскаки не считают дымы. Белки сами выходят на дорогу, от нищеты и непонимания, как прокормить своих детей, под племенем, «ярославичей»? Нет, «самые ранние поселения на территории современного города датируются IX веком» — это утверждение абсолютно безграмотно и в угоду кому-то. Ведь, до «седьмомого веце Трояни», русские половцы ступили Девой, а празднество Ивана Купало никто не отменял. С него списывают, и на здоровье, только не надо гадить в реку. Основные притоки Полоты справа: Лютая и Страдань, я сам рос и учился на Лютне, только на Брянщине. Язык продолжает единить и сегодня, почему воюют против него «тихим сапом». Язык = Народ. А белорус, украинец и русский кровные братья. А река Десна, переводится: право, вера, и слава предкам! Русским тысячи лет, и как только их не обзывали, чтобы разорвать память. Для чего? До сего дня экономика России существовала как колониальная: мы им деньги туда, они нам кредиты сюда. Вот и вся песня. Беларусь смекнула раньше, и чего только не натерпелась, отказав в милостыне международным жуликам-миллионерам. Наших министров осыпали наградами. Позор. А нашёлся один, который спросил — а, что Народу? И опять поход на Шаруканя... А он им — портреты дедов!
Ладно, эта песнь длинная и не столь, простая. Моя история проще: 40 лет назад, в 1976 году, я служил в городе Минске, посещал музеи, площадь Победы, слушал ансамбль «Песняры», а ко мне приезжали родные на присягу. Потом служил в Ереване, а учения проходили в Карабахе, а у меня друзья армяне. Как же всё связано в этой жизни. Живу в Санкт-Петербурге, а дед Денис воевал с «белофиннами» и границу восстановили — там ловлю рыбу, за «шалашом Ильича» и бывшей заграницей. Родные в Украине, а съездить туда, как-то не хочется и рейсы отменили. Очень жаль, и увидеть тебе близких людей сложно, но очень хочется! В чём вина лично моя и родных, не пойму. Часто думаю об этом, проезжая мемориал «Три сестры» на стыке Беларуси, Украины и России. Автомобили с номерами региона Брянской области постоянно привозят молодожёнов к нему, а ещё на территорию Беларусь к роднику, «святому месту». Вот в Минск, бы! Вторая суббота сентября праздник города. Да хоть и раньше, на «присягу» весенних. А найду ли я свою часть и тот пост?.. Там люди добрые, найду, язык он и до истины доведёт.
Пока. Спасибо, что дочитали. Ошибки ещё неделю буду править.