В 68-м, как началась "пражская весна", бог весть почему - стал я ждать худа. Приятели - наоборот - стали и в СССР ждать чуда....Осенью - за месяц, не более - написал я эту пьесу. Ключом были слова "кричала сумасшедшая девица/я вижу Трою, вверженную в прах" - пел незнакомый парень в случайной кампании...
* * * * *
Истина: провидцев -убивать В.Д.
ПРОЛОГ
Задняя комната во дворце Агамемнона. Редкая тень наоконной решётки лежит на полу. Комната почти пуста; в глубине виден вход, завешенный тканью. Посреди комнаты стоит ложе, на котором сидит Кассандра; она сидит неподвижно, глядя перед собой – как раз на клетчатую тень окна.
Кассандра в цепях, в простой одежде; волосы её коротко острижены. Простая одежда – это, вероятно, глухое длинное платье. Возле ложа, на полу – поднос с кувшином и хлебом; само ложе - грубая деревянная скамья.
К. Как он сказал, старик печально-вежливый?
«Страшнее лютой смерти дар предвиденья»!
Страшней всего – такое ожидание….
Не потому рукою шевельнуть боюсь,
Что цепи лязг напомнит плен позорный мне,
Но этот звук напомнит звуки давние.
Не от того к еде я не притронулась,
Что горе утолить пытаюсь голодом,
Но от того, что стали мне ненужными
Вода и хлеб – чем живы все живущие.
Прислушалась. Слышны шаги к её двери
К. Ну вот – идут. Пора уже исполниться
Тому, что знак мне подавало издали.
Входит Эгисф. В правой руке его – длинный нож (или короткий меч), левой –поддерживает тазик, который у него под мышкой. Через плечо – полотенце.
Э (ехидно): Прости меня, царевна благородная,
Но я пришёл отнять твоё последнее
К. Ты взять пришёл то, что давно уж продано,
И хоть со мной всегда – да не моё совсем.
Встала, посмотрела на Эгисфа, рассмеялась
К. Давно ли крови ты, мясник, смущаешься?
Или так ты глуп, что всё надеешься
Кровь с рук стерев, их снова сделать чистыми?
Э.(зло) Смутить жреца не может жертвы блеянье! Ложись!
Кассандра легла на ложе, запрокинув голову
К. Лежу! Скорее шевелись, мясник!..
О, дом Атрея, трижды окровавленный!
Когда в тебе прольётся кровь четвёртая –
То и тогда не снимется проклятие.
Эгисф встал над Кассандрой, развязал ей руки, потом сел радом с ней на ложе.
К. Ну, что же ты…
Эгисф – вдруг схватил Кассандру за грудь, потом стал гладить её тело. Она вырвалась, вскочила К. Не трогай струн, подлец, кимвала этого - Не по тебе сыграть на нём мелодию!
Эгисф вскочил, пошёл на Кассандру. Она, пятясь от него, оказалась в углу. Эгисф подскочил, разорвал на ней платье – тело её обнажилось. Выволок её на свет, толкнул на ложе, заломил руки за спину,склонился к самому её лицу, зашептал:
Э. А ну, смири гордыню, козочка!
Не торопись родник и травы сладкие
Сменить на Стикса чахлое прибрежие!
Или богам доставить хочешь свеженьким
Что смертным грех оставить так, нетронутым..
Кассандра вырвалась, придерживает руками разодранное плате, садится на ложе
К. Возьми-ка ты скорей своё орудие,
Да не гневи богов своею дерзостью:
Исполни то, что для тебя назначено,
А рыбку, что и Локсий уловить не смог,
Напрасно ты, маясник, поймать пытаешься.
И не ходи, Эгисф, по краю берега –
Покоя нету на скале Эантовой.
Э. Довольно вздор болтать, ведунья злобная!
При чём тут Локсий, рыбка, скалы? Присказки!
Жить хочешь – так иди ко мне в наложницы,
А нет – ступай вослед за Агамемноном…
К. (ложится на ложе, вытянув шею). Прощай же всё – всё, бывшее Кассандрою!
И эти губы недоцелововшие,
И руки – руки недообнимавшие,
И грудь – о, грудь, ребёнка не вскормившая..
Мясник, готовь секиру подлую,
Да поточней поставь под шею чашечку –
А ну как пол зальётся кровью царскою..
Эгисф заносит нож, Кассандра кричит : ФИЛИП!
Акт 1
СОБЫТИЕ ПЕРВОЕ
К. (идёт по берегу моря, оглядывается по сторонам) Филипп! Филипп! Где ты!?
Брошенный из-за большого камея маленький камушек, или веточка, попадает в Кассандру. Она идёт к камню.
К. Ну! Вот шутник – всё надеешься переплюнуть Эрота и без его стрел ранить мне сердце любовью! Иди же сюда..
Из-за камня выходит Филипп – человек неопределённого возраста, с теми правильными чертами лица и фигуры, которые можно не заметить, а заметив –без зазрения совести счесть Аполлоновыми.
К. Ну, здравствуй, мой милый!
Ф. Здорово, царевна!
К. Ну, перестань же! Я ведь не видела тебя так давно, а ты..
Ф. Ну уж и давно! А кто сегодня утром пригнал его величеству Приаму отборных овец девятеадцать голов, четыре коровы и девять быков?
К. Ишь ты – даже стихами заговорил от обиды…Так вот: я не знаю, кто это был.
Ф. Не знаешь?
К. Не знаю.
Ф. А по-моему, это был я.
К. А по-моему это не был ты.
Ф. Да? А кто же?
К. Не знаю. Пастух какой-то. Что за дело царевне до пастуха..
Ф. Вот и я думаю – что за дело пастуху до царевны?
Рассмеялись оба; целуются. Сели у камня. Идёт долгая любовная сцена –обычное общение молодых, но не юных уже людей, идущих по грани, но не решающихся сделать последний шаг. Хриплая труба прервала их. На берегу появились два подвыпивших грека: один трубит, другой идёт строевым шагом.
Второй. Ать-два! Ать-два! Лихо труби, голубчик! Не дай во мне угаснуть воинственной бодрости!!!
Первый. И рад бы, да не могу – воздуху не хватает.
Вт. А ты не будь слишком щедрым – выпускай весь свой воздух только в трубу, а не через все дырки. (Оба грека заржали)
Прв.(проговорил сквозь хохот) Фи, какая солдатчина, Эант!
Они ушли.
Ф. (взял Кассандру за руку) Милая моя, ну скажи, отчего ты всё-таки..
К. Не надо, не выпрашивай у меня этих слов..
Ф. Ну почему ты так говоришь? Ведь если..
К. Если я люблю тебя? Не знаю, люблю ли. Но, кажется, могу полюбить…Нет, не кажется…Могу…Да.
(Встала. Сказала серьёзно и откровенно) Филипп, я могу тебя полюбить.
Филипп сидит, привалясь спиной к камню. Странная улыбка – скорее усталая и печальная, рем радостная; молчит.
К. Я говорю, и говорю перед всеми богами: «Филипп! Я могу тебя полюбить!» Ты – слышишь?
Ф. (поднял голову) Можешь? Да-да, я понимаю. Это очень мило с Вашей стороны. Я Вам глубоко признателен, Ваше высочество. Спасибо, царевна.
К. Что ты, Филипп, что ты?
Ф. Ничего. Я действительно потрясён щедростью, с которой ваше высочество..как бы это точнее выразиться…изволили..нет, милостиво соизволили…
К. (опустилась рядом с ним) Ты думаешь, я сказала «могу» от того, что ты – простой пастух?
Ф. А от чего же ещё? Чего не хватает, чтоб ты полюбила меня?
К. Не знаю. Почему-то не могу сказать «люблю».
Ф. Ну, а я – могу. Я люблю тебя, Кассандра, и прошу..
К. Не надо!
Ф…быть моей..
К. И всё-таки.. я – могу полюбить тебя.
Ф. Но не любишь?
К. Могу полюбить..
Ф. Не любишь. (Встал, оправил одежду. Уходит. Кассандра бросилась за ним.)
К. Да! Да! Да! Люблю!
Догнала, обнялись. Кассандра целует его, приговаривая: «милый мой, любимый мой»
Ф. Ну вот, видишь – главное сказано. Ведь теперь тебе всё не страшно, да?! Всё стало просто зд;рово!
Кассандра только кивает в ответ – говорить у неё сил нет. Филипп гладит ей в глаза; она - словно во сне – подходит к нему, кладёт руки на плечи, целует в губы. Филипп кладёт свои руки на тали Кассандры, притягивает её к себе. Кассандра, словно очнувшись, отрывает свои губ от Филипповых. Весь последующий диалог они ведут тесно прижавшись друг к другу.
К. Пусти меня, милый. Отпусти.
Ф. Почему? Ведь ты любишь меня?
К. Потому и прошу
Ф. Не, полно – ведь ты любишь меня
К. Потому и прошу – оставь. Отпусти.
Ф. Как же так?
К. Я люблю тебя, ты будешь моим мужем. Я поклялась принадлежать только своему мужу. Я буду твоей. Но сейчас – отпусти меня.
Ф. Ты станешь моей женой?
К. Да. А что – за мной ты получишь прекрасное приданое: отцовское проклятие, изгнание из Трои, да ревнивый характер в добавок…
Ф. Скажи мне ещё раз – «я люблю тебя, я буду твоей»
К. Я люблю тебя, я буду твоей.
СОБЫТИЕ ВТОРОЕ
Ф. (кладёт руки на плечи Кассандры) Слушай же, Кассандра, дочь Приама, траянка, полюбившая меня, обещавшая мне свою любовь. С этой минуты для тебя нет ничего тайного – ни в прошлом, ни в будущем; любое начало и любой конец отныне ведомы тебе, любая судьба открыта твоему взору.
К. (пытается выскользнуть из его рук) Слушай же, Филипп, возлюбленный мой пастух, траянец, полюбивший меня! Лучше, если отпустишь меня сейчас – а то, как только сядет солнце, меня станут искать и отведут домой – а тебя выпорют. И, поскольку ты всё-таки не отпускаешь меня, знать – так и будет, как я сказала. (выскользнув из рук Филиппа, Кассандра пошла от берега моря, Филипп побежал за нею).
Ф. Постой, милая, погоди! (Кассандра только рукой ему махнула) Постой! Постой, говорю тебе!
На пути Кассандры возник ВТОРОЙ ГРЕК, загородил ей дорогу
Втр. Куда мчишься, душечка? Тебе же говорят – постой!
Появляется ПЕРВЫЙ ГРЕК, возвещая о своём приходе хриплой трубой.
Втр. Постой, кончай трубить, охота кончена! Добыча есть, готовь котёл, приступим-ка..
Прв. Что вижу – да и впрямь добыча славная! Освежевать скорей позволь мне козочку.
Втр. Ну, нет – я первый здесь – по праву первого. Моя стрела, дружок, вонзилась первая.
Прв. Тогда не медли – часть свою бери скорей, и дай моей мне насладиться долею!
Ф. (неожиданно громко) А ну-ка, псы, скорей оставьте девушку!
Втр. Гляди-ка – что это – малявка непонятная..Ты что сказал нам – повтори, козявочка!
Ф. Ещё раз говорю – добром советую: оставьте, псы дурные, эту девушку.
Втр. Ступай, мой милый – объясни безумному, что он рискует в спор вступить с Аяксами…
Прв. (подходит к Филиппу) Послушай, остолоп! Мы – люди добрые –
Мы козочкой твоею лишь насытимся,
Тебе, пастух, вернём всё, что останется.
Ну, что молчишь, как шкура снятая,
Ф. Последний раз прошу – оставьте девушку..
Прв. Ты не доволен. Что ж, придём к согласию Другим путём. Смотри, будь осторожнее!
(Обнажив меч, бросается на Филиппа. Тот поднимает руку – Первый застывает в снопе света, упавшем на него сверху. Второй бросается на Филиппа сзади, и застывает так же, как только Филипп поднимает руку. Вся сцена погружается в темноту; чуть подсвечен силуэт Филиппа – так, чтобы легко были видны его жесты; Ярко выделены Аяксы –каждый застыл в позе нападающего. Кассандры не видно – угадывается её силуэт: она стоит на камнях за спиной Филиппа).
Ф. (первому) Эонт локридский – зря моё проклятие/Поторопил ты дерзостью немыслимой! Ты этой дерзостью накличешь страшную себе погибель. Но помни – вознесёшься наглостью/И смерть найдёшь, когда она обрушится.
(второму) А ты, Теламонид, столь склонный к глупости,/Достигнешь чести, недоступной честному/И на вершине той столкнёшься с хитростью/Убьёшь себя, чужой убитый подлостью.
Филипп медленно опускает руки; так же медленно зажигается свет. Когда сцена полностью освещена, видно, что оба грека исчезли; Филипп швыряет им вслед трубу, подцепив её ногою.
СОБЫТИЕ ТРЕТЬЕ
Ф. Ну вот – исчезли. Видишь, Кассандра, не беспомощный у тебя муж будет – простой пастух, а двух солдат – как пыль с ладони –ф-ф-фу, и нету. (идёт к Кассандре, неподвижно и молча сидящей на камне) Ну, что ты надулась, о чём задумалась, милая моя? (подходит к ней, пытается обнять за плечи)
К. Подожди (увернулась от его рук), постой, постой, Кажется, я догадалась. (Повернулась к Филиппу, горячо заговорила вдруг): Скажи мне правду, скажи мне правду, Филипп: Троя – падёт? Правда? Троя падёт, останется от моего города кровавое пепелище? (Филипп молча опускает голову) Падёт Троя! (подходит к Филиппу) Ты молчишь! Ты знаешь, что она живёт последние дни! Ты знаешь! (села на камень). А теперь сам расскажи мне, кто ты такой. Я уже догадалась – ты неосторожно раскрыл своё инкогнито; напрасно ты распылял своё всемогущество на этих двух бедных подонков – обоим, правда, на роду написано то, что ты предвестил громовым голосом – но ведь сам знаешь, что ты-то здесь ни причём. Ну, скромный пастух Филипп, расскажи мне – кто ты таков?
Ф. Ну, перестань, что ты, дорогая! Ты говоришь странные вещи – инкогнито, пепелище – полно! Я – простой пастух, уверяю тебя. Ну, подрался с ними – видишь, вот и нос у меня припух, а тебе, бедняжка, знать привиделось что-то с перепугу. (подошёл к Кассандре совсем близко, приобнял за шею). Ну, успокойся, милая моя жёнушка…
К. (вскочила) Пусти! Мне показалось, что отсюда (коснулась пальцами того места на шее, где лежала рука Филиппа) хлынула кровь…Ну, говори – говори мне правду, наконец – я ведь всё равно догадалась.
Ф. (пытается обратить всё в шутку) Ну, что ж – зови стражу! Я, честно говоря, греческий лазутчик; влюбил в себя Приамову дочь дабы ослабить обороноспособность Трои путём сбора совсекретной информации во время любовных прогулок по территории противника. Устраивает?
К. (опустив голову, тихо, с отчаянием) Ты - не человек…
Ф. (искренне) Ну, знаешь, это уж слишком.
К. (так же, тихо) Ты – бессмертный. (произносит раздельно, очень внятно, подняв голову) Что ты хочешь от меня, Феб?
Молния и трубы. Пастушеская одежда – у ног /Феба. Сам он – в белом; не исключено, что на голове его пальмовый венок, или даже нимб около головы сияет.
СОБЫТИЕ ЧЕТВЁРТОЕ
Ф. Ты права – для тебя нету тайн
Бог любви пред тбой, полюбил
Я тебя - и моею женой
Обещала ты стать.
Так приди же ко мне,
О, Приамова дочь,
Сына Зевса спеши
Заключить истомлённо в обятья!
Нету тайны в любви
Для меня, и никто
Чар моих не сумеет избегнуть!
Щедрый дар я с тобой разделил –
Ты провидицей стала, Кассандра!
Обещала ты мне – и теперь ты моя:
Богу нет неприступной твердыни!
К. Нет! Оставь меня! Нет!
Ф. Злое племя земли!
Если царская дочь
Полюбить пастуха
Разрешила себе,
То становится плох
Тот же самый пастух,
Если он оказался бессмертным!!!
К. Нет! Я не буду твоей! Ни за что – хоть преврати меня в камень, развей меня, как песок, разбрызгай, как воду, нет – и не подходи ко мне! Всё равно – ты сомкнёшь руки, а я протеку между пальцев водою. Ты обнимешь меня – змеёю выскользну из твоих объятий, ты поцелуешь меня – от губ твоих улечу вздохом, ты коснёшься меня – я окаменею..
Ф. из принципа. Ну, скажи мне – из принципа.
К. (несколько ошарашенная его спокойным тоном; растерянно) Ну да, из принципа.
Ф. А теперь скажи мне: «Я хотела простого, земного, маленького человеческого счастья.» (садится на камень)
СОБЫТИЕ ПЯТОЕ
К. (начинает очень тихо, горестно; постепенно входит в раж, распаляется, так что в конце монолога чуть ли не кричит в исступлении) Да, я хотела маленького, простого, земного, человеческого счастья. Оттого я полюбила не принца, не царского сына, а пастуха. Даже царственность моя была мне лишней. Я хотела жить сама – не дочерью Приама царевной Трои, и не женой какого-нибудь ещё царя – чего-нибудь царицей, а так – сама: рожать детей, доить коз, носить мужу завтрак в поле, судачить с соседками у ручья, топтать ногами молодой виноград – и знать, что хлеб, который я ем, я вырастила сама, полила своим потом, трудом своим возделала землю, рукой своей посеяла семена, колени свои до крови стёрла на жатве – и ничем не обязана – ни царю-отцу, ни царю-мужу, ни бессмертным! Свободная ото всех – сама себе – человек! Я думала, у меня будет такой же муж – вот придёт усталый, я помою ему ноги, я спину его, окаменевшую от работы, разотру; а потом он…
Ф. …а потом он ложится в постель, до полуночи храпит, а после толкает тебя локтем под бок и устало карабкается на тебя, деловито сопя. И с утра – всё снова. Море счастья! Океан любви!! Полно вздор молоть!!! (встал, пошёл к Кассандре). Знай – ты сделана иначе, чем все люди, и другому ты предназначена. Твоя любовь, твоя страсть прозвенит высокой нотой,она буде вечно натянута, как тетива, и не обмякнет перетёртой верёвкой. Ты божественна в любви своей – и должна принадлежать богу…
К. Нет. (глядя в лицо Фебу, подошедшему к ней вплотную). И если ты сделаешь ещё шаг, я перекушу себе жилы. Я поклялась Фебу, что буду принадлежать только мужу, и даже ради Феба не нарушу своей клятвы. Понял, бог?
Ф. Ну что ж, согласен. Будет по-твоему – первый и последний раз. Я тоже не могу изменить своему слову: ты будешь провидицей. Но я могу – как и ты – изменить своё слово: знай, никто отныне не будет верить тому, что ты вздумаешь предсказать. Ты будешь останавливать людей, идущих на явную гибель (подошёл к пастушеской одежде, одевает её), а они будут переть на рожон. Как бараны – смеясь над тобою при этом. И не вздумай просить меня о помощи – всё кончено. Прощай, Кассандра.
СОБЫТИЕ ШЕСТОЕ
(В глубине сцены появляются два стражника)1. А, вот они где! (подходит к Кассандре) Полно, царевна, весь двор баламутить своими амурами – и без того хлопот полон рот, время-то военное! Пошли домой! (укрывает Кассандру плащом).
2.(схватив за шиворот Феба, пытавшегося улизнуть незаметно) Стоп-стоп-стоп. А это что за выпь ночная? (подняв фонарь к лицу его). Так и есть – тот красавчик-козопас, что не виду у всей Трои строит царевне глазки. Что до тебя, малый, то уж прости – велено выдрать так, чтоб твоя шкура завилась кудрями не хуже овечьей!
1.(подходит) И вправду – он! Надо же, какая удача! И царевну нашли живой, и субчика этого не упустили. Ну что ж, малый, ложись-ка ты на этот камень, да прими награду царя Приама. Царевна, возьмите-ка фонарь. (волокут Феба к камню, на ходу вынимая плети из-за пояса.).
К. (идёт за ними с фонарём, растеряна) А за что его так батюшка не взлюбил?
2. Да с тех пор, как братец Ваш украл чужую жену, царю только и видится, что и у него из дому кто-нибудь утащит женщину.
Ф. Во-во! Вору всегда отмычки снятся.
1. Давай-ка, парень, без шуток! Снимай портки, займёмся делом! (взмахнул в воздухе кнутом)
К. Говорю вам, прошу вас – не трогайте его – это не пастух! Только тронете – оба окаменеете! Это Феб!
2. Полно, полно, царевна! Старуха моя лет тридцать назад меня тоже Фебом называла..(хватают Феба за одежду. Гром, фанфары. На сцене полный свет: оба стражника окаменели)
Ф. Я приветствую Вас, Кассандра! (исчезает).
СОБЫТИЕ СЕДЬМОЕ
Дворец Приама. Кассандра сидит на деревянной скамье, около неё – Гелен; он в походной одежде.
Г. Ну что ж, моя сестрица многомудрая,
Ужаль меня – язык твой стал раздвоенным,
И речи он ведёт двойные – сразу-то
И не поймёшь, что говорит пророчица.
К. Сказал бы проще – дескать, всё двусмысленно,
И от того что ни скажу – всё истинно.
Зачем тебе, скажи, мои пророчества?
Не вымостить словами тропку скользкую,
А твёрдый путь легко пройти без посоха.
Г. А складно ты, вещунья, мне прокаркала –
И не сказала «берегись – оступишься»,
Ни «будь здоров, не шлепнешься» не молвила.
К. А ждал чего ты, братец мой рассудочный?
Что закричу, что назову изменником?
А ты передо мною оправдаешься,
И сам себя уговоришь в невинности?
Коль нет чего – не упрекнёшь в отсутствии,
И что за толк – жалеть, что нет и не было?
Г. Ну, хватит нам ходить вокруг да около,
Давай-ка объяснимся в чётких терминах.
Ты знаешь – я ведь тоже вижу издали
То, что другой не разглядит – хоть носом врежется.
Так вот. Паденье Трои неминуемо,
Неоптолем убьёт отца – мне ведомо,
И Зевс не защитит царя троянского.
Наш блудный братец тоже кончит дни свои
Не в;нчаным царём – подбитой птицею.
Я не хочу среди рабов гордынею
Несломленной греметь, как цепью ржавою –
Покинув Трою, брошусь я к ах;янам –
И в город свой вернусь я победителем.
Бессилен меч – бороться надо разумом:
Царем троянцев стану я – не лучше ли,
Чем дикий грек – я крови царской же!
К. Ах, милый брат, ты видишь за три стадии
А то, что вижу я – ещё подалее!
Ты прав – на колеснице будешь мчаться ты,
Коней направишь ты рукою твёрдою –
Туда, где им конец готов давным-давно.
Г. Ты говоришь – как будто и не ведаешь,
Что Агамемнон и его сподвижники
Не смогут подойти к воротам города
Пока я путь не укажу им правильный.
Ты думаешь, что вовсе уж безмозглые
Цари ах;ян? Или не понятно им,
Что лучшего, чем я, не будет кормчего?
Когда ворота для меня откроются,
То станет ли Атрид их вновь захлопывать?
К. Коней направишь ты рукою твёрдою
Туда, где им конец готов давным-давно.
Г. Не верю я тебе! Вот баба вздорная!
Своим позором кровь спасу троянскую,
Хоть честь моя – увы! Плотина слабая –
А всё ж попробую сдержать потоки страшные….
К. Коней направишь ты рукою твёрдою
Туда, где им конец готов давным-давно.
Ступай – не назову тебя предателем:
Ты сам себе не изменил, а служишь сам себе.
В любой войне ты выйдешь победителем –
Свой будешь всем, и всем всегда чужой.
Г. Как – сам себе! Я – сын царя троянского!
К. Ты сын Приама и Гекабы – что из этого?
Ступай скорей – сменяются привратники,
В последний миг ещё успеешь выскочить.
Г. (взглянув в окно) И правда – поздний час! Бегу! Прости меня…
К. Как просто поплавку! По в;лнам прыгает
Чуть притонул – знай: рыба жадно клюнула,
Его прельстясь раскрашенной поверхностью.
А только брошена добыча – глядь, и снова он
Собой доволен, на волною прыгает.
И не виновен: он-то не заманивал,
Сама крючок схватила рыбка глупая….
Однако, если братец мой к ах;янам
Бежал – то значит всё проиграно.
Пойду смотреть, как льётся кровь троянская:
Пойду людей предупрежу о гибели…
Не верят мне, считают сумасшедшею,
Но, может, страх сильнее воли Фебовой.
Акт 2
СОБЫТИЕ ВОСЬМОЕ
На неосвещённой сцене по одному появляются боги – каждый со своим светильником. Когда они все соберутся – на сцене остаётся таинственный полумрак, в котором, однако, видны отчётливо усталые лица бессмертных. Они сидят и стоят по всей сцене; пустует большое кресло – место Зевса. До его прихода боги лениво перебрасывается фразами; Афродита время от времени взглядывает на часы.
Гермес. Опять заседание. Когда уже это всем надоест настолько, что додумаемся до жёсткого регламента?
Афродита. А что – тоже торопишься? Крылья чешутся?
Герм. Да, спешу – куча дел. А ты – скажешь, позаседать захотелось?
Афр. Не скажу. Наоборот, я тоже ужасно тороплюсь.
Арей. А уж тебе-то, милая, грех спешить. Сама ведь всю кашу заварила.
Афр. Я? Я заварила эту кашу?
Ар. А кто? Я, что ли?
Гера. А может быть, душечка моя, ты считаешь меня во всём виноватой?
Афина. Вероятно, уважаемая, ты считаешь, что это – моя затея
Афр. Да что вы ко мне все прицепились? Я – не я – не важно, кто – главное, поскорее с этим покончить.
Арей (наклоняясь к Гермесу) Пенорождённая торопится. Видно – то , что подняло пену, до сих пор даёт себя знать…Любит она это дело!
Афр. (случайно услышавшая). Всё твои солдатские шуточки, дубина! В конце концов – можно подумать, что тебе нечем пену поднять – так часто ты об этом говоришь!
Арей. Но, но! Дождёшься – покажу тебе, что не только мечом солдат силён.
Феб. Ладно, будеь вам спорить..Мечом – не мечом – а лучше бы люди размахивали чем-нибудь, что головы срубить не может; меньше горя было бы.
Арей (утихомириваясь). А то от твоих размахиваний меньше горя, чем от моих.
Ладно, кончайте – кажется, он идёт.
Входит Зевс. Зевс. Ну, все собрались, голубчики? Долго ждать себя заставляете.
Феб. Интересно, сколько раз успел ты к Европе сбегать, пока мы здесь…заставляли себя ждать.
Зевс молча влепил ему пощечину.
СОБЫТИЕ ДЕВЯТОЕ
З. Всем понятно, что пора начинать? Итак – начнем. На повестке дня один вопрос – Троя. Кратко изложить ситуацию я попрошу Геракла: он объективен, у него в деле никто из близких не замешан.
Геракл Коротко говоря, факты таковы (читает). Десять лет доблестные греческие войска осаждают преступную Трою. С тех пор, как движимый гнусными блудными побуждениями сын Троянского царя Парис похитил жену Менелая, главы благородной Спарты, все честные цари и герои, кои безуспешно добивались руки вышеназванной Елены, и, не добившись, связали себя клятвой помогать тому из них, чьей женой она станет, каковым оказался Менелай…На протяжении десятилетия льётся кровь лучших сынов ах;ян; гнусные троянцы, при безответственном попустительстве морально нестойких, но бессмертных своих покровителей, коих с этим развратным городом связывают двусмысленные отношения, нагло обороняются, уничтожая цвет Греции, не останавливаясь ни перед чем. Движимые любовью к миру, наиболее тревзвомыслящие из нас обращаются ко всем бессмертным без исключения с предложением: решить судьбу Трои однозначно – и в пользу ах;ян. Порок должен быть наказан. Исходя из закона о запрете быку того, что позволено Юпитеру, предлагаем: первое – осудить поддержку отдельными бессмертными блуда землежителей, в частности – Париса Приамида, называемого Александр; второе: передать Елену, дочь Леды, законному супругу Менелаю, для дальнейшего прохождения службы; третье: обречь Трою на сдачу ах;янам, и не препятствовать последним в свободном волеизъявлении относительно дальнейшей судьбы города Илиона, называемого Троей. Настоящие предложения должны быть обсуждены и приняты всеми бессмертными.
З. Кончил? Одну минутку, сейчас начнём. (окинул взором присутствующих) Так. Гермес, Фавн, Пан, Немезида – короче, все, кроме Геры, Афины, Афродиты, Феба, Арея и Посейдона могут быть свободны. (боги ропщут. Зевс берёт из рук Геракла свиток)
Геракл. А я?
З. И ты, деточка. Больше того – я тебя попрошу – уведи за собой всех лишних.
Геракл. Становись! Живенько, живенько! Давайте, давайте – причём ткут равноправие. Готовы? Шагооом марш!(все лишние уходят, держа равнение на Зевса).
З. (вслед Гераклу) Славный малый! Как ни верти, а и в грехе не скроешь божественного – если оно там есть, разумеется…(обращается к оставшимся). Ну, приступим. Честно говоря, дело настолько плохо – во всяком случае, так запутано, что пришлось мне, как видите, просить у вас совета. Хотя, сами знаете, не очень я люблю этот базар – по-моему, каждый сам за себя отвечать и решать должен. Только чтоб не против моих принципов, а так – полная свобода. Ситуация с Троей всем понятна? Всем, раз никто вопросов не задаёт. Ну что ж – начнём, как всегда, с мамочки. Прошу, Гера.
Гера. А что мне говорить. Конечно, я – как честная женщина – не могу не возмущаться поступком Париса. Впрочем, гнусный его характер был понятен мне давно, ещё со свадьбы Пелея и Фетиды: уже одно то, сто он поддался на провокацию Эриды, доказывает его несерьёзность. Но, с другой стороны, мне очень жалко и тех, и других, которые гибнут. Но если ты считаешь, что кого-то надо совсем уничтожить, то я не возражаю. Главное – справедливость.
З. Абсолютно точно сформулировано. Кто следующий? Ты, Посейдон?
Посейдон. Я? А мне-то что? Моё дело – техника: поднять волну вовремя, змея морского напустить. Рассуждать – дело ваше.
З. Чёткая, недвусмысленная позиция. Арей – твоя очередь.
Арей. Честно сказать – я отношусь к этому делу несколько иначе, чем остальные. То-есть чем те, кто в нём заинтересован. Вернее, я в нём заинтересован, но не так, как другие- я имею ввиду тех, кто в этом деле преследует определённые интересы. Разумеется, я не хочу сказать, что это дело безынтересно, но то, что мне в нём интересно, не является каким-либо собственным интересом. Поэтому я считаю так: война – значит война. До последней возможности. Но уж если нет возможности – надо кончать войну. Так или иначе, но кончать. В конце концов, если понадобится, можно потом продолжить. Это я твёрдо считаю, никому меня не переубедить, предупреждаю. Так что – смотрите, что делать с Троей – решайте. Дело ваше.
З. Больше всего мне по душе солдатская прямота. Спасибо, Арей.
Афр. Позвольте мне! (встает, говорит горячо). Слушайте – да что ж это такое – вы все боитесь прямо сказать Громовержцу своё мнение. Хорошо – я скажу за вас – в концу концов, должен же кто-то вспомнить о своей природе! Мы – бессмертны – против нас он бессилен. Так что я выскажу этому диктатору всё, что о нём думаю (глянула на часы).
З. Ты уже сделала это. Непосредственность, дорогая, губит в тебе оратора. Можешь быть свободна.
Афр. Ага, испугался! Нет уж, дай мне кончить…
З. Ты смотришь на часы – по-моему, ты торопишься начать (боги почтительно хихикают). Лети, дорогая моя, и помни: «exactitude - la politesse des rois».
Афр. Но…
З. Ступай. Я тебе разрешаю. (Афродита ушла, махнув рукою). Остальные тоже могут идти - благодарю вас, вы свободны – все, кроме Афины и Феба.
СОБЫТИЕ ДЕСЯТОЕ
З. Вы понимаете, надеюсь, что у меня давно есть на этот счёт определённое мнение. Всё-таки, хочу вас послушать – не для того, чтобы что-то уяснить, а так – люблю столкновение идей. Начни ты, Феб.
Ф. Хорошо, я начну. Вы решаете вопрос – или мы его решаем – о целом городе, о тысячах людей, которых и в глаза-то не видели. Не будем притворяться – не так уж велико наше всемогущество, чтоб запомнить каждого из смертных. За что же такая страшная кара? За любовь. Дело всё в том, что мы оперируем только категориями зла – да чего же ещё можно ожидать от племени Крона, серпом оскопившего своего отца, которому, кстати, меньше всего доброта была присуща. Я защищаю Трою –потому что я там был и видел троянцев. Это гордый и честный народ, дух его – дух свободы.Только такой народ и должен, по-моему, быть счастливым. Если бы вы знали, как мало для них значит то, за что любой другой отдастся с потрохами! Да за их смелость, за то, что они десять лет – десять лет! – дерутся с ах;янами, и как дерутся! – их всех, будь моя воля, следовало бы на Олимп вознести! И вот их-то вы хотите уничтожить; а кто останется? Ах;яне, хитрое и злобное племя. Они дали клятву помогать тому, кто завоюет Елену – можно подумать, что для вас новость история её замужества. Что, есть при дворе Менелая хоть один стражник, который не переспал с царицей? И вот появился человек, полюбивший её; ради этой любви он посеял ненависть к себе в своём народе, он пожал ненависть двух народов – но посмотрите на них! Если и были среди смертных счастливые – так это Елена и Парис – всё, что вокруг, словно отскакивает от них; всё, что было с ними прежде – словно чужое им; они живут заново – друг другом. Уж поверьте мне – племя, где есть мужчина, способный на такую любовь – просто к человеку, подобному себе, способный поднять свою любовь выше горя – так высоко, что и страдающие от этой любви не могут ему не позавидовать – такое ли племя стоит смерти? А женщины? Кассандра, которая отвергла Феба ради пастуха – какая ахейская шлюха способна на это? Я в гневе наказал её, я этого себе не прощу, хотя вы-то, я знаю, рады видеть, как её пророчествам никто не верит, вам приятно, когда честный человек попадает в смешное положение…
Афина. Так переиграй, что тебе стоит…
Ф. Нет. Я хоть и бессмертный, но даже у меня есть свои принципы.
Аф. Интересно ты рассуждаешь – «я хоть и бессмертный» - уж не хочешь ли ты сказать, что у людей есть честь, а Олимп населяет беспринципная сволочь? И ты ещё нападаешь на ах;ян! Да, это бесхитростные, простые люди, но тем-то они лучше в тысячу раз твоих троянцев. Ты говоришь – нет, ты издеваешься над ними; клятва царей кажется тебе смешной? Я привыкла к тому, что разумное не требует многословия, и потому не буду, как ты, рассуждать долго, но одно скажу: неважно, в чём люди клянутся – важно, что они держат своё слово..Менелай разве не знал про свою жену то, что ты повторяешь с таким восторгом? Знал! И что – скажи, если Елена изменит Парису – что он сделает с ней? А у Менелая она была царицей…Я считаю, что Трое надо положить конец – хотя бы потому, что там существует эта грязь, гадость, эта плотская мерзость, которую ты назвал любовью! Ты, которого троянская девка отвергла ради пастуха, потому, что он – это семья, это дети, это земная жизнь, а ты – небесная, возвышенная любовь, которая ей не по плечу – ты их защищаешь?
З. Хорошо. Оба вы говорите чувством, и потому – обоим не верю. Оба вы, так сказать, касаетесь края истины. Дело не в том, что в Трое слишком сильна плоть – нельзя, Афина, требовать от всех того, что даже тебе с трудом удаётся. Но троянцы слишком далеко зашли – это их и погубит. Ибо они ещё не добрались до опасного предела, и пока что мне удаётся подчинить их своей воле. Днём позже будет нельзя, а сейчас ещё можно. Вся эта история с Еленой была для них последней проверкой. Посмотрите: даже те, кто осуждает Париса, судят только его – и никто не удивляется, что ему боги позволили…Я специально разрешил Афродите помочь этому щенку – но его сторонники считают, что – ОН! САМ! ОНИ любят – как будто забыли, что всего этого могло не быть. Верней – действительно забыли. Придётся напомнить. Скажу больше – я и с Агамемноном решил покончить – он слишком всерьёз относится к своей власти. Даже жертва Ифигении не научила его! Этот червь решил, что он умилостивил богов – не боги смилостивились, а он их умилостивил. Итак: Троя будет уничтожена, Агамемнон погибнет. Афина – подскажешь своему – как его там? – ну, протеже твоему – что-нибудь ехидное и абсолютно надёжное. Посейдону скажи – есть в Трое такой тип, Лаокоон, Фебов жрец, мужик умный…Пусть, если придётся, Посейдон на его счёт распорядится, только без крови –её нам и так хватает…Всё.
Ф. Всё? Погибнет Троя?
З. Ты сомневаешься? Сойди на землю, спроси у любого провидца…
Акт 3
СОБЫТИЕ ОДИННАДЦАТОЕ
Троя – площадь перед храмом Аполлона. На ступенях его сидит Кассандра.
К. Кто мог подумать – дар проклятый Локсия
Не утаить никак; его проклятие
Я думала, заткнёт уста болтливые
Да нет, куда там. Знаю – не поверят мне,
А всё не удержать свои пророчества,
Всё предлагаю людям их навязчиво,
А те со смехом прогоняют прочь меня –
Глядь, миг прошёл – что сказано сбывается;
Но как ни убеждай – начну предсказывать -
В глаза царевну называют дурочкой.
Лаокоон (выходит из храма на ступени. Это крепкий старик того типа людей, в которых рубище и давно немытая и нечесаная борода не могут скрыть породы. Появившись из двери где-то в середине монолога Кассандры, он осторожно подходит к ней, и, когда она произносит последнюю фразу, говорит тихо, осторожно, чтоб Кассандру не испугать) Плачевней лютой смерти дар предвиденья.
К. Кто здесь? А, седовласый жрец бандита златокудрого! Садись, Лаокоон.
Л. Спасибо, девушка. (Садится рядом с ней. Он сидит, печально опираясь на руками, положив голову на руки. Всё, что он говорит, он произносит глядя прямо перед собой, лишь время от времени взглядывая на Кассандру – дабы соблюсти политес и не выглядеть наглым говоруном, любителем произносить монологи обратясь спиной к собеседнику. Метода общения Кассандры с Лаооконом та же; это не столько союзники, сколько попутчики. Внешне сцена похожа на оперный дуэт: люди говорят друг с другом, вперяясь куда-то в сторону – на дирижёра глядят, вероятно).
Л. Судьба тебе досталась незавидная.
Её сама ты ведаешь до донышка:
И видишь эту чашу терпко-горькую,
И знаешь – выпить всё тебе до капельки
Придётся.
К. Это знаю, в том беда
Что не могу я ни быстрей, ни медленней
Глотать напиток, хоть и вижу дно –
Да нету мочи запрокинуть голову
И выпит залпом усё, что еле цедится.
Л. Да, может быть права ты, девушка.
Но тяжелей стократ, когда не ведая
Идёшь вперед бессмысленной дорогою
Идёшь, идёшь, идёшь – и всё надеешься,
Что кончится дорога бесконечная,
И падаешь в пути – а сам печалишься,
Что, может быть, конец был близок радостный.
К. Да, счастья нет – провидцу ль неразумному,
Бегущему задравши к верху голову,
Ни ходоку разумно-осторожному,
Бредущему себе уставясь под ноги.
СОБЫТИЕ ДВЕНАДЦАТОЕ
Появляется мальчик с факелом, он взбегает на ступени храма, не замечая сидящих на ступенях Кассандру и Лаокоона.
Мальчик (кричит): Проснитесь все, вставайте, мухи сонные!
Скорей бегите, мчитесь к моря берегу!
Послали нам бессмертные знамение!
Порадовали новою игрушкою!
Скорей сюда! Скорей! Да шевелитесь же! (Площадь заполняется народом; в толпе слышны ворчливые голоса: «поспать не дадут», за десять лет надоели ночные тревоги», «опять…»)
Мал. Сегодня утром, тайно от родителей,
Пошёл я к морю, выкупаться думая
Голос из толпы Но испугался волн, и перед Троею/Решил во всех своих грехах покаяться/Чтоб дома не вкусить ремня отцовского.
Мал. Хвала вам, старики – неплохо шутите
Надежда есть, что оглупеть успели вы
Не до предела. Слушайте же, слушайте!
Как вышел из ворот, увидел я
На берегу – коня. Коня огромного,
Такого, что в ворота не протащите.
Голос из толпы. Уж если хвастать новою игрушкою,
Лошадкой, что во сне тебе приснилася,
Не лучше ли..
Мал. Заткни-ка рот бородкою,
Чтобы вернее не болтал он глупостей..
Так вот. Я подошёл к чудовищу –
Ни капли не боясь – и тут увидел я
Что сделан этот кань из дуба крепкого
Искусно – так, как не сумеют смертные.
Оно молчало. Но, когда прислушался,
Услышал я внутри коня дыхание
И страшный лязг –как будто гром запрятан там.
И понял я – знамение нам подали
Бессмертные: «Коня – де в город втащите –
Спасёт вас от ах;ян это чудище»
Они его, конечно, испугаются, и…
ТОЛПА . Он прав! Скорей – идёмте к берегу! Внесём коня сюда..
СОБЫТИЕ ТРИНАДЦАТОЕ
Л. Да полно вздор молоть!
Игрушки испугаются ах;яне…
Иль так безумны вы, что полагаете
Трусливее мальчишки – Агамемнона?
Молодой воин. Да, полагаем – дрались мы с ахейцами –
Они и вправду мальчика трусливее
И если уж они меча пугаются,
То убегут от чуда деревянного.
Л. Дурак! Уж десять лет воюешь – вырасти
Пора давно из глупого ребячества.
А если это вовсе не знамение,
А хитрость многомудрая ахейская?
Девушка из толпы. А если это всё-таки знамение? Простят ли нам бессмертные наверие?
Л. Ну, хорошо – тога поищем среднее. Давайте так: три дня коня не трогаем..
Дев. А если за три дня исчезнет конь?
Л. Чего боишься? Что тогда изменится?
Решение бессмертных? Или думаешь,
Что боги переменчивы в решениях,
Как ты непостоянна в благосклонности?
Солидный, интеллигентного вида человек – Лаоокону: «Ну, это – ни к чему. Обидел Девушку». (обращается к толпе): «Он прав в одном –от нашего решения бессмертных воля вряд ли переменится. И потому – скорей идёмте н; берег и хоть посмотрим, есть ли там чудовище». Толпа устремляется…
К. (резко встаёт) Постойте! Эй! Куда же вы, безумные!
Напрасно мчитесь вы навстречу гибели!
Останьтесь! Не зову я вас «бегите прочь» -
Я знаю – не избегнуть неизбежного –
Наш город обречён. Но не спешите вы
Туда, откуда нет возврата. Стойте же!
Чтоб ни было – знамение бессмертных ли,
Военная ли хитрость осаждающих –
Но это – знак конца. Так хоть попробуйте
Закрыть ворота Трои крепко-накрепко,
И, если Трою обрекли бессмертные,
То сами пусть сражаются с траянцами!
Интеллигент. Напрасно ты на добрых граждан каркаешь – вещунью не послушают разумные! А всю семейку вашу – в море б выбросить. Цари! Высокородные правители! Один развратник ради блуда мерзкого на десять лет вовлёк нас в бойню страшную, другой – подлец – бежал к врагам. И ты ещё троянцам что-то, гнусная, советуешь!
СОБЫТИЕ ЧЕТЫРНАДЦАТОЕ
вбегает Стражник. Граждане! Послушайте! На берегу, во всём коню подобное, стоит чудовище! Оно из дуба крепкого..
Голоса из толпы. Да слышали! Прочухался, охранничек! Когда б вас не будили дети малые, проспали б всё на свете вы, охра-ани-и-ички…
Стр. Не в этом суть! Уймитесь вы, крикливые – наверно, на луне оглохли жители от вашего «спокойного» собрания. Но дело в том, что утром – лишь рассеялся ночной туман – враги коня увидели…
Голос …и принесли мешок овса отборного, чтоб накормить лошадку и запрячь её (все смеются).
Стр. Да, веселитесь – повод есть для радости: оставив лагерь, бросив всё, ах;яне на корабли свои поспешно бросились – и, убежав, осаду сняли с города. Свободны мы!
Интеллигент. Ну, есть ещё сомнения? (Лаокоону и Кассандре) Что, добрый знак нам подали бессмертные ?!
Лаокоон (охраннику). Всё, говоришь, ты, бросили ах;яне?
Стр. Умчались, побросали всё до ниточки – как будто их с чужой женой застукали (смех в толпе).
Лаокоон. Напрасно вы спешите – в ржаньи радостном расслышать трудно здравый голос разума. Я говорю вам – нет, коня не трогайте – уверен я, что в нём герои спрятаны, а вся армада вражья – где-то рядышком, в засаде. Всё рассчитано: внесём коня, на радостях налижемся, заснём, своей победой утомлённые – из брюха, вредоносно-плодовитого родится горе – и ворота города оно откроет нашей лютой гибели.
Кассандра. На гибель Трою обрекли бессмертные – так сами пусть сражаются с троянцами!
Молодой воин. Да полно ждать! Чего мы бредни слушаем! Идём скорей – внесём коня, да в лагере, ах;йцами заброшенном, порыскаем – авось, найдём себе добычу славную, да две дурацких шапки – для разумников…(Толпа мчится прочь, увлекая собой Лаокоона…На толпою, на верней ступени храма, одиноко стоит Кассандра)
К. На встречу гибели вы радостно спешите
– но бегуну остался только шаг..
Он зашатался – падает – смотрите!
Я ВИЖУ ТРОЮ, ВВЕРГНУТУЮ В ПРАХ!
Свет гаснет. Через секунду полной темноты высвечивается на заднике сцены силуэт коня, к брюху которого приставлен трап; под барабанный бой по трапу спускаются солдаты – это продолжается не меньше, чем минуту.
Акт 4.
СОБЫТИЕ ПЯТНАДЦАТОЕ
В темноте – по радио – раздаётся голос диктора: «Всем жителям Трои, всем ах;янам! После упорных продолжительных боёв наши доблестные войска овладели городом Илион, называемым Троя. За проявленную в боях храбрость объявляю благодарность Одиссею. Гибель Лаокоона подтверждает, что наше дело – справедливое и поддерживается богами. Сообщаю, что Приам и Парис казнены, Гекаба взята в плен и подлежит распределению в качестве военной добычи. Гнусной подстрекательнице Кассандре временно удалось скрыться. Предупрежданаю, что она так же подлежит распределению среди победителей в качестве трофея. Всем местным жителям надлежит немедленно сдать оружие в приёмные пункты и там же зарегистрировать имеющиеся горючие материалы. Ахейским войскам не приступать к использованию трофеев без особого распоряжения. Комендантом города назначаю ефрейтора Галена. Всем троянцам надлежит беспрекословно выполнять его распоряжения. Нарушение данного приказа карается смертью не зависимо от возраста и пола нарушителя. Верховный главнокомандующий соединённых войск Агамемнон».
Cцена постепенно освещается – как-бы рассвет происходит. На задника – тень коня. На сцене – храм Афины, у алтаря – Кассандра.
К. Молю тебя, богиня многомудрая, невинная заступница невинности, спаси меня – спаси меня, пророчицу, самой себе спасенья не предвижу я, нарушь моё печальное пророчество, невинная заступница невинности..
Вбегает Эант Локридский. А, наконец попалась, козочка! Чего – дрожишь? От страсти иль от холода? Поди сюда – согрею так – размякнешь ты – иди ко мне – страсть накормлю я д;сыта. (бросился к Кассандре; та, выхватила нож, прижалась спиною к алтарю.)
К. А ну – рискни, подлец, ко мне приблизиться! Кто на алтарь падёт закланной жертвою – ты или я? Ну, что ты губы выпятил? Ждёшь поцелуя? Будет поцелуй стальной..
Э. Вот это да! Любую видел женщину – но чтоб с ножом к мужчине приближалася, и требовала…этого не видел я! Что ж коготки ты выпустила, кошечка, согласен я тобою позабавиться..(бросился на Кассандру, резко выбил из её руки нож, повалил на алтарь) Ну, каковы объятия солдатские – нежней, чем приставанья козопасовы?
К. (кричит) Невинная невинности заступница! (вырвалась, вскочила, прижалась к алтарю)
СОБЫТИЕ ШЕСТНАДЦАТОЕ
Гром, фанфары. Над алтарём стоит Афина.
А. Оставь её! Напрасно богохульствуешь!
Дерзящий мне идёт по краю пропасти!
Вонми!! Уже могильным веет холодом…
Э. И полно вам, почтенная богинюшка, пугать солдата присказками глупыми! Сойди на землю, подыми копьё – убей меня, коль вправду ты защитница сомнительной невинности. Ну, что же ты – или боишься, обратившись в дамочку, не устоять перед моею доблестью? Не бойся – мне с обеими управиться..
А. (в гневе) Ещё одна подобная насмешечка – и раньше срока ты со смертью встретишься!
Э. Где встречусь – там и встречусь – что за дело мне? Решайте сами это, вы – бессмертные, а я – покуда жив – своим силён умом! Молчишь? – давай, проваливай отсюдова – порою неприятны мне свидетели..
А. Напрасно ты, мерзавец, хорохоришься! Тебя уже на дне я вижу пропасти!!! (исчезает, не теряя достоинства).
Э. Что зря вопишь, кликуша неразумная – напрасно беспокоишь небожителей…Ну, ладно – так на чём остановились мы? О чём меня просила – не припомнишь ли? Ну – что стоишь – ложись – плита алтарная ум;стит нас обоих. Ну – поехали! (повалил Кассандру на плиту)
Свет гаснет. На заднике – тень коня.
СОБЫТИЕ СЕМНАДЦАТОЕ
В темноте слышны шаги многих людей, выкрики, стоны, брань - и Голос: «Гражданам Трои, всем троянцам и троянкам. Настал последний час вашего города, преступного и похотливого. Бессмертные, не прощая грехов ваших, и видя упорное ваше нежелание подчиниться единственному в мире разумному порядку, принесённому в это вместилище позора, обрекли город на полное уничтожение. Ваши преступления таковы, что каждый троянец заслужил быть утопленным в собственной крови. Но учитывая, что большинство из вас грешило по неведению, лишь созерцая гнусную похоть Париса и Елены не препятствуя им – сиречь не попросту не мешало – небожители постановили смягчить приговор, в связи с чем приказываю: всем жителям города обложить дома паклей, соломой, щепками, и облить горючей жидкостью. Лица, не располагающие необходимыми материалами, обязаны получить их на складе греческих войск, дислоцированном в помещении «конь». Подготовленные к сожжению дома надлежит предъявить комиссии, каковую вызвать из комендатуры, размещённой в бывшем царском дворце. По принятии домов комиссией каждый домовладелец обязан поджечь свой дом в местах, указанных комиссией. Всем жителям горящих домов стоять возле своих жилищ, и в момент, указываемый комиссией, входить в них, не вступая в пререкания с членами комиссии. Покидать горящие здания категорически воспрещается. Лица, уклоняющиеся от исполнения данного приказа, подлежат немедленной смертной казни. Военный комендант бывшего города Троя, ефрейтор Гален».
По мере того, как читается приказ, задник постепенно становится красным – так, что последние слова приказа звучат на фоне пожара, изображение которого вытесняет силуэт коня. Постепенно становится видно, что у самого задник стоит закованная в цепи Кассандра, а возле неё – Эант Локридский в позе охранника. В течение примерно полуминуты длится пауза – за это время на заднике изображение пламени сменяется изображением горы пепелища.
К. Всё кончено – и вот над пепелищем осталось мне летать
Искать гнездо своё, напрасно утруждая и без того натруженные крылья.
Когда за гробом – единственным! – сто плакальщиц идут
Кто может удержаться от рыданий. Но – одна
Над тысячью гробов обречена я плакать,
И слёз найти никак я не могу.
Зачем дано мне – подобно ветру- пепел шевелить – чего ищу –
Вот – эта головешка чем была? Игрушкой детскою? Подвескою?
А может быть, в моей руке теперь всё, что осталося – от брата? от отца?
От мальчика того, что надо мной так дерзко издевался?
Словно тени – ах;яне проходят, и как будто за Флегетоном
Дни мои идут – один другой сменяя невидимо. Остановилось время
Оно исчезло – сгорело в пламени, пожравшем Трою. Здесь ли я жила?
Жила ли я? Да, кажется, - и даже любила человеческой любовью
Того, кто был бессмертным – и любви земной не стоил.
Для чего дано мне жить – и видеть чаши дно – и там, на дне, своё изображенье.
Зачем весь мир в Кассандру заключён? О. почему
Я не могла, как все, поджечь свой дом – и, по приказу брата,
Войти в него – сгореть – и под ногами ахейских воинов развеяться, смешаться
С землёю – с той землёй, которую напрасно прошу разверзнуться, и поглотить меня.
Как страшен дар твой, Локсий! Страшный дар!
Вот я иду – отмерены шаги – я не могу замедлить их, ускорить, остановиться –
Я – должна идти к тому, что неизбежно – я, одна, одна, пройдя сквозь пламя, уцелела
Затем, чтоб дальше захлебнуться кровью своей, когда чужая кровь прольётся.
О, зачем – я не могу, как пепел, между пальцев своей судьбы просыпаться –
Зачем я не могу остаться здесь, где Троя была – где Трои больше нет –
И прорасти сквозь собственные кости зелёно-бледной мёртвою травой?
С чужою жизнью ниточкой судьбы я связана – зачем должна я жить,
В чужой венок своим вплетаясь стеблем?
И всё затем, чтоб захлебнуться кровью своей, когда чужая кровь прольётся.
Чужая смерть, сторонняя беда, лишь краешком плаща меня коснётся –
Подхватит, унесёт она Кассандру – что прожила, касаясь края жизни чужой.
Довольно плакать мне. Конец стенаньям. Горе – бесконечно.
СОБЫТИЕ ВОСЕМНАДЦАТОЕ
Входит Агамемнон. Эант делает на-караул копьём
Аг. Готово всё к отплытию. Погружена добыча на корабль. Охраняющий – Возьми-ка ордер на Кассандру, выданный при дележе добычи, и отдай её законному владельцу – Агамемнону.
Э. Вот это – вождь! По ордеру!!! Бумажечки (читает) – так, верно всё. Бери свою наложницу.
Аг. Ну, а теперь, Эант, давай обнимемся – ступай на свой корабль – попутный ветер пусть несёт тебя домой быстрей возможного. (обнялсь, трижды поцеловались).
Э. (тихо, на ухо Агамемнону) Послушай, Агамемнон – ты не брезгуешь? Пристало ль генералу то, что брошено солдатом, брать себе добычею?
Аг. (скорей серьёзно, чем шутя) Ступай, солдат, похвастай – Агамемнона ты обогнать успел – как ни спешил Атрид. Ступай (Эант уходит – в след ему, негромко). Спеши. На встречу гибели ..
К. Прости меня, воитель бесподобнейший, что обратиться я решаюсь с просьбою, но я прошу – рабыню недостойную убей сейчас – до дома долог путь.
Аг. Напрасно ты о смерти просишь, глупая – ни здесь, ни там я крови не пролью твоей.
К. Не ты – другой; когда с утёса сверзнется
Тяжёлый воз – поклажа рухнет вместе с ним,
Да и вознице уцелеть не мыслимо.
Аг. О чём ты говоришь? Свои пророчества яснее не могла бы ты высказывать?
К. И не проси – поверить мне не волен ты,
А для чего пустые предсказания?
Одно прошу – убей меня немедленно.
Аг. Послушай-ка, зачем ты так торопишься туда, куда придёшь любой дорогою?
К. Затем, что путь короче, чем он кажется –
Прошу: совсем укороти его.
Аг. Устал я говорить с тобою попусту – ступай за мной – я слышу, якорь подняли.
К. Скажу тебе – напрасно ты торопишься,
лихой пловец – уж сеть тебе расставлена.
И не спеши не пир – похмелье горькое
наступит раньше, чем вино допить успеешь ты!
Домой, Атрид, за смертью ты торопишься…
Аг. Так вот что значит «воз с утёса сверзнется, и с ним погибнет возчик сам с поклажею»! Сознайся же, наивная пророчица, что просто Клитемнестры опасаешься – боишься, что она тебя из ревности убьёт; меня пугаешь призраком, который испугал тебя, несчастная. Идём, не бойся..
Аг. Что ж – идём, Атрид, спеши же в сеть – добыча ты желанная – и я с тобой пойду. Под нож. Что делать мне…
СОБЫТИЕ ДЕВЯТНАДЦАТОЕ
На заднике тёмной сцены – силуэт Эгисфа, занесшего но над Кассандрой, лежащей запрокинув голову. Слышен стон Кассандры – Филипп! Филипп! Появляется Феб – он в пастушеской одежде, на голове – венок (или гимб).
Ф. Филипп-Филипп – а что я могу? И сам понимаю – как-то неловко получилось, но – честное слово – я сделал всё, что мог: Посейдона уговорил Эанта укокошить, Ореста предупредил, что Клитемнестра отца его убила.
Эгисф ударил подставил под горло Кассандры тазик, одним взмахом перерезал её шею, вытер нож полотенцем и ушёл. Последний раз простонала она – Филипп…
Ф. (почти раздражённо) Ну что я сделать – то могу – папаша молнии упрятал, да третий день никого не впускает – заперся с Европою, старый хрен.
КОНЕЦ