Я завёл самолёта мотор
И поднялся над облаками.
Где-то здесь, показал прибор,
Где-то здесь встречусь я с богами.
Боги пьют наших жизней нектар –
Они рады, а мы не рады.
Уловил движенье радар,
Приготовлены боезаряды.
Обдувает Борей шлемофон,
Треск в наушниках – это кимвалы,
Блеск в очках – это Зевса трон,
Впереди – грандиозные скалы.
А за теми скалами они –
Вечнорадостные олимпийцы.
Поднимают кубки Кронид
И Геракл гигантоубийца.
Я давлю гашетку, и снаряд,
Пролетев над головой наяд,
Бьёт в скалу, скала трясётся,
Где кентавр Хирон пасётся,
И ещё луплю пять раз подряд.
Крошки тучи взвились в небеса.
Ввысь Тифон ужасный поднялся.
Его ноги, его змеи
Потянулись к моей шее,
Но он не видал как я аса.
Я между его гигантских рук,
Как от топора взлетает сук,
Неожиданно и быстро
В небе голубом и чистом
Проскользнул и оводом несусь.
Вот стоят из золота дворцы,
А вот их прекрасные жильцы.
Они пьют, пируют, пляшут,
Но не за победу нашу,
А за нашу – кнопку жмут пальцы.
Чёрный хвост ракеты, как в воде
Осьминог пускает из мудей,
Распушился в хвост павлина,
Звезданула в кубок мина,
А теперь пикировать быстрей.
Под «Полёт валькирий» на Олимп.
Так солдат заслуживает нимб.
Я несусь, но слышу в ухо:
«Артемида, сила духа!
Где ты? тут какой-то дармоед!»
Зевс метнул перуна в самолёт.
Отекло крыло, как жидкий мёд.
Я гашетку нажимаю,
Я ракету выпускаю,
Хоть в очки как будто вылит йод.
Штопором несусь к морским волнам.
Посейдон хохочет: «Велкам к нам!
Дерзновенный проходимец,
Станешь ты медуз любимец,
Свин, каналья, негодяй и хам».
Пропорол я мощные валы,
До подводной добрался земли.
Пробил землю и к Аиду,
Подгорелый слегка с виду
И безумный неслегка, ввалил.
Здравствуй, Персефона, как дела?
За меня бы замуж ты пошла?
Перси у тебя прекрасны,
Кожа у тебя атласна,
Своим обликом ты мне мила.
Схватил за ногу меня Аид –
«Покажу я персей и ланит».
Раскрутил над головою,
И взлетел я над рекою
Ахеронтом и упал на Крит.
Там попал я сразу во дворец.
Минос, Ариаднин там отец
Меня принял, как родного –
Он не ожидал такого;
Минотавр подъел уж всех вконец.
«Собирайся, - говорит, - сынок.
Минотавр очень одинок.
Он тебя там приголубит,
Он таких придурков любит».
Я царю кивнул и сказал: «Ок».
Был поддельный паспорт у меня:
Посейдона типа я родня.
Но взял Минос на слабо и
Кольцо в море золотое
Бросил – «Ну достань, тебе ж фигня».
Вот сижу я в грусти на скале
С мыслию печальной на челе.
И тут мимо проплывает,
Худа не подозревает
Одиссей на чёрном корабле.
Я ему кричу: «Я бога сын,
Проведу корабль среди пучин.
Там, где Сцилла и Харибда,
Где по нотам манускрипта
Вой сирен – лишь я пройду один».
Одиссей принял меня на борт.
Минос крикнул недовольно: «Чорт!»
Ариадна клубок ниток
Между лабиринта плиток
Уронила – пусть кому-то прёт.
Одиссей и не подозревал,
Кого на борт он к себе принял,
Что мне Посейдон могучий
Не забудет этот случай,
Когда от него я убежал.
Посейдон обрадовался – «А!
Буэнос диас, лётчик Гарсиа!
Я тебя и твой корабль
Иссеку как сотней сабель
И ошкурю, как Феб Марсия».
Одиссей сказал: «Ну ты козёл.
Обманул меня. Держи укол».
Вынул медный меч из ножен
И проткнул бы мою кожу,
Но я прыгнул за борт, как орёл.
Посейдона не остановить –
Он давай корабль волной винтить.
Расщепил корабль, как атом,
А мне этого и надо –
Думает он что я утонул.
Я приплыл на остров Аонид.
«Здравствуй, интересный индивид.
Что ты здесь забыл, бродяга?
Выглядишь, как доходяга.
Чем ты среди смертных знаменит?»
«Я железной птицы господин,
Покоритель каменных вершин,
Просквозитель через воды,
Избегатель несвободы,
В общем, тот ещё я сукин сын».
«Оставайся с нами зимовать,
Оставайся с нами лета ждать.
Будет наш досуг совместный
Для тебя небесполезный,
Будешь с нами мило проживать».
И с тех пор на острове сижу –
Мнемозины дочерям служу.
Бритый, в кожаной жилетке,
На руках звенят браслетки,
Хочешь, и тебя я зафренжу?