Девять кож уже сменил,
Девять -
Нет конца перерожденьям:
Девятьсот девяносто девять
предстоит мне воскрешений.
Но уже хватает боли,
А ещё хлебать, хлебать,
Дабы все исполнить роли
и своё зеро обнять.
Девятьсот девяносто девять
испивать ещё цикут,
никакие обереги
дых от ядов не спасут.
Зелья все испью горьчайшие,
что начертанны душе,
и не буду даже каяться,
вья дыханья по судьбе.
Суждено что, то и сбудется,
непонятный будто сюр,
кем дохну я, всё забудется -
чай не платье от кутюр.
До конца себя станцую
больным болям вопреки,
не в злачённой пусть и сбруе,
но зато от всей души.
Девятьсот девяносто девять
да об стенку и башкой,
по-другому не проверить
где вкусней лукавый зной.
Час урочный как мне грянет,
молча выдохну себя,
пусть хоть как там карта ляжет
в скорбный час календаря,
я судьбу молить не буду,
просто сгину без следа,
глухонемое будто блюдо,
тишине став как еда.
Холмик вздыбится как горбик,
Под себя подмяв меня
Бесконечностью безмолвий,
И забудут про меня.
Разве только что в апреле
вдруг случайные цветы
придохнутся моей прели
и мои услышат сны.
Может небо станет синим,
Солнце - в спелый апельсин,
Но уж не растает иней
На кустах моих седин.
/Альбатрос/