Свидетели Истории российских немцев.
Материал из газет и журналов.
Их историю я переложил на стихи.
Когда в «Муриз» нас немцев в лагерь сей пригнали-
Где на все стороны раскинулась тайга.
На следующий день же инструктаж нам прочитали-
Обязанности! Но забыли про Права.
Мы немцы из Поволжья столько леса не видали.
Тайга, невиданное чудо, и её нельзя объять!
Как подступиться к тем деревьям, вековым – не знали-
И как их завалить? Чтобы нам норму дать.
Полуголодные до места мы по снегу добирались-
Мы несколько километров туда брели.
По снегу по колен, неимоверно измотались,
И как теперь работать нам? Мы норму дать должны!
С начало дерево вокруг от снега чистить приходилось,
Чтоб место для роботы пильщика освободить
И обязательно чтоб спереди подрубку зарубили.
Теперь можно пилить - про высоту пня не забыть.
Пилить деревья это настоящее искусство-
Его на выбранное место чтобы уложить.
Чтоб пильщик дерево ложил, крест - накрест нужно чувство
Иначе ты не сможешь, дерево на части распилить.
Чтоб лес валять, то нужен опыт, и, конечно же, познанье-
Иначе дерево непредсказуемо как упадёт,
А вальщик, как минёр работает с большим вниманьем
И то бывает, что кого-то «исполин» убьет!
Когда количество уже деревьев навалили-
Теперь обрубка сучьев топорами совершить.
Работа эта трудная, изматывает силы-
Теперь тяжёлые, сырые сучья начисто сносить.
А сучья нужно сжечь, чтоб на делянке чисто было
И пням не нужно высоко с земли торчать:
По норме чтоб тринадцать сантиметров доходило-
Иначе будешь пень ещё раз подрезать.
Чтоб хлеба по семьсот грамм лесорубы получали-
Им надо чтоб на каждого дать норму шесть кубов.
Работать по одиннадцать часов нас заставляли.
Но где набраться сил, ещё пройти путь в семь верстов.
К зиме мы все почти способности работать потеряли
И норму уж никто ту выполнить не мог,
А хлеб теперь нам только по шестьсот грамм выдавали
И многих доходяг уже призвал к себе Господь!
И дядю моего Филиппа в стационар наш поместили-
Оттуда ни один «батрак» не выходил.
И мы с отцом пришли к нему, беднягу навестили-
А утром труп его уже могильщик увозил.
Я кое-как ещё с трудом передвигался-
Мне несколько раз, словно воробью везло.
В пути навоз мне лошадиный попадался,
Я собирал его и выбирал себе овсяное зерно.
Зерно я вечером поджарить на костре собрался,
Но голод той находке, мне покоя не давал-
Зернинки из навоза, в рот ложил – и наслаждался-
Так было вкусно! Что зерно сырым съедал.
Иной раз кость найти мне в лагерной помойке удавалось-
Я дочерна ту кость в сушилке нашей обжигал.
Когда ту черноту всю мною обгрызалось-
Я обжиганье и съедание, опять всё снова повторял.
Я выжил! Бог помог! Я из не многих жив остался.
Трагедию немецкую и геноцид я пережил,
Но дядя мой Филипп и мой отец в той яме оказался.
Он! Сталин – душегуб! Их сотни тысяч погубил!