Волшебства всегда немало
И сегодня и бывало…
А живёт оно лишь в сказках,
Жизнь рисуя в ярких красках.
В родовом одном именье
Был у Барина слуга…
Состоял на поселенье
Верноподданный Лука.
Его Барин был не беден,
И настолько строг и вреден,
Что наградой для слуги
Были брань и тумаки.
Скажет, мол, готовь карету.
Тот карету подаёт…
Ну, а Барин: «Нет не эту».
Трость возьмёт – Луку побьёт.
Иль прикажет: «Мне на ужин
Суп сготовить из севрюжин!»
А, когда всё съест, то скажет:
«Суп невкусен…» и накажет.
То он требует «с любовью
Взбить подушку в изголовье»,
И Луке, коль жёсток пух,
Надаёт сам оплеух.
Так и жил Лука в неволе:
То не так еду посолит,
То он хлеб не может печь
И топить дровами печь.
И ворон считает в поле,
Гладит складки на камзоле –
Всё не так… За всё Лука
Получает трепака.
Горевал Лука при этом,
Не надеясь в жизни этой –
На своём земном пути
Справедливость обрести.
Но однажды он проснулся,
Как-то странно улыбнулся
И затылок почесал
Будто что во сне узнал.
На закат июнь садился,
Теплом ласковым струился…
Треск кузнечиков, цикад
Предвещал и мир, и лад.
Благодать кругом настала
Накануне дня Купала…
Видно, летом неспроста
День Крестителя Христа.
Вот, под праздник – день Иванов,
Может поздно, может рано,
Собираться стал слуга…
А задумал наш Лука
Найти ночью в лесной гуще
Один папоротник цветущий,
А цветочек тот сорвать,
Да с ним клад себе достать.
Когда мрак с небес спустился,
Наш Лука перекрестился,
Взбил хозяйскую кровать,
Чтоб смог Барин крепко спать…
Подождал ещё немного
И отправился в дорогу,
Что вела в глубокий лес,
Где всегда полно чудес.
Глухой лес чернее даже,
Летней ночью, тёмной сажи…
Не мигнёт над головой –
Везде лес стоит стеной.
Как натруженные руки,
Сучья старые в округе
Ночью путнику мешают,
Путь-дорогу преграждают.
Только в лес ступил ногою,
Совсем близко, над Лукою
Кто-то начал громко ухать,
Хохотать и улюлюкать…
Жутко сразу Луке стало,
Видно оторопь напала…
Кругом шум, сопенье, мрак,
Но Лука прибавил шаг.
Вдруг навстречу ему едет,
Угольками себе светит
Чёрт с рогатиной в руке
На индейском петухе.
А другой над головою
Скрипит жалобно щепою…
На сучке тот бес повис
И готов свалиться вниз.
Распоясались тут бесы:
За полы его хватают,
Верещат, под ноги лезут,
Путь ему не уступают.
Но Лука всё это терпит,
Хотя сердце его меркнет,
Душа в пятки готова
Провалиться, чуть жива.
Видит, вдруг, цветок алеет.
Побежал Лука скорее…
Ну, а черти не пускают,
Уже за ноги хватают.
А цветок во тьме так светит,
Что его слепой заметит,
Зрячий глаз не оторвёт –
Так цветок к себе зовёт.
В ногах папоротник стеною
Преграждает все пути,
Сзади черти уж войною
На Луку хотят идти.
Вот, Лука к цветку уж близко,
Вот, уже склонился низко…
Рвать же черти не дают –
По рукам беднягу бьют.
Не стерпел Лука с ответом
И ругнул чертей при этом:
«Распроклятые вы, черти,
Не дождётесь моей смерти!»
Только вымолвил он это,
Как увидел конец света…
Его круто развернуло,
Назад сильно отшвырнуло,
Стало в воздухе трясти,
От земли локтях в пяти,
Покружило вокруг ели
И ударило о землю.
Делать нечего… Поднялся,
Снова с силами собрался
И пошёл Лука опять
Тот лесной цветок искать.
А вокруг всё скачут черти…
Напугать Луку до смерти
Всё пытаются, а тот,
Знай своё, идёт вперёд.
Вот он снова свет увидел,
Рукой пот холодный вытер
И, что было своих сил,
На маяк он поспешил.
А кругом всё черти воют,
Бесы козни Луке строят:
По ногам рогами бьют,
Приближаться не дают.
Трудно было стерпеть столько,
Но Лука терпел всё стойко –
Не ругался, не молился,
Даже не перекрестился.
Вот к цветку он подобрался,
На минуту растерялся,
Рукой ищет стебелёк…
Глядь, в руке-то чёртов рог.
Лес от воплей содрогнулся,
А Лука, в сердцах, ругнулся:
«Пропади ты…Тьфу, ты… Чёрт!».
Тут уж сам был с места стёрт.
Затрясло его, сдавило,
Кувыркнуло, закружило,
Протащило вокруг сосен,
А затем швырнуло оземь.
Делать нечего… Поднялся,
Снова с силами собрался
И пошёл Лука опять
Тот лесной цветок искать.
А вокруг всё те же черти…
Испугать Луку до смерти
Всё пытаются… А он
Будто бы заворожён.
Один чёрт сорвался с ветки
Да вцепился в спину крепко,
Но смолчал на то лука,
Лишь отвесил тумака.
Идёт, слов не оброняет,
Чертей палкой отгоняет…
Пот холодный с лица вытер
И опять цветок увидел.
Подошёл к цветку, нагнулся,
На чертей не оглянулся,
Быть безмолвным постарался…
И цветок в руках остался.
Он прильнул к цветку губами,
Заслонил его руками,
И с цветком пустился вспять,
Скорей из лесу бежать.
Ну, а бесы не пускают,
Палки под ноги бросают,
Улюлюкают во след…
Но Лука цветком согрет…
Знай бежит, не проклинает
И чертей не поминает…
Весь ободран, в синяках,
Но цветок в его руках.
Добежал Лука до дома,
Глянул в барские хоромы…
Видит: Барин его ждёт,
Сам сердитый, будто чёрт.
- «Ах ты, мерзкая скотина!
Обломаю хворостину
Я о твой холопский зад…
Признавайся супостат,
Как ты смел уйти без спросу?
Отвечай на все вопросы!
Говори, подлец, где был,
Где ты ночку пробродил?
Тут Лука ему смирился,
Извинился, повинился,
Всё по правде рассказал,
Где ходил и что искал.
Мол, цветок всему причина…
Допекла меня кручина,
Как его мне обрести,
Чтобы клад потом найти.
Ещё пуще Барин злится…
- «Не хотел со мной делиться?
Дай цветок мне супостат…
Вместе выкопаем клад.
Дай цветок! Мы клад поделим.
Слову данному я верен.
На двоих всё, так и быть:
Ты копать, а я делить».
Лука рад уже такому
Обороту неплохому:
Что не лупят – очень рад,
Что поделит Барин клад.
Протянул цветок желанный…
Смотрит – а цветочек странный:
Весь поблек, к себе не манит,
На глазах как будто вянет.
Барин явно в нетерпенье
За цветок… И вот знаменье!
Кто бы знать такое мог?
Вдруг земля у барских ног
На мгновенье расступилась:
Преисподняя открылась…
Сгинул Барин… С ним цветок…
Постоял Лука чуток,
Повернулся, огляделся,
На завалинку уселся
И заплакал… А слеза
Будто ранняя роса
Живой влагой жизнь питает,
Раны быстро заживляет,
Может быть, лекарства лучше
Успокаивает души.
Потом он, совсем разбитый,
Спать пошёл… И как убитый
До полудни крепко спал…
Потом будто новым стал.
Иступлённо помолился,
Образам всем поклонился
И пошёл на день Иванов
Вытрясать всё из карманов.
Погулять, повеселиться,
Может, с кем-то поделиться
Тем, что снова волшебство
Посетит на рождество.
Что затем с Лукою было –
Моя бабушка забыла…
Может быть, нашёл он клад
И вкусил мирских услад…
Может, всё цветок он ищет,
Снова зверем в чаще рыщет…
Может, папоротник найдёт,
Что в ночи раз в год цветёт?..
Может, всем на удивленье,
Стал хозяином именья
Наш отчаянный Лука?..
Неизвестно… Всё… Пока.
Сказку слушала девица…
Пролетала голубица…
Сказку слушал юный друг –
Пролетел соколик вдруг.
Ноябрь 1995 год