Как из глубины музыки
прорастает нота,
которая, вибрируя, усиливается и, затихая,
тонет в другой музыке,
так из глубины молчания
вырастает острая, как меч, башня молчания;
она поднимается, растет и нависает над нами,
и при этом рушатся
воспоминания, надежды,
маленькая и большая ложь,
хочется кричать, но в горле
умирает крик:
мы погружаемся в такое молчание,
что немеет безмолвие.