На рубеже двадцать первого века
На острие самых нравственных дел
В бурлящем омуте для человека
Был начат грозный, большой передел.
Неугомонной жестокой рукою
Смахнувшей пыль с родословных своих,
Он захотел всё заполнить собою
Расставив в нужных местах рулевых.
Но что-то шло неказисто, не гладко,
А всё, к чему прикасалась рука,
Не доросло до смиренья, порядка.
Все ждали день рокового броска.
Подняли головы, кто у штурвала
Нёс вахту власти спокойно свою:
Всех однобокость процессов достала,
Ведь каждый был здесь причислен к знатью.
Достали Цезари и Чингисханы,
Наполеон из могилы достал…
Ведь у кого-то на мир были планы,
Но планам вновь незавидный финал.
Империи снова приходят в движенье,
И вновь на Главного челядь плюёт,
Готовится мир, скоро будет сраженье,
В котором опять пострадает Народ.