Вернер, слышишь, из граммофона, как гитара тревожит мир – мир, достойный любого звона, кроме взрывов гранат и мин? Как лежали, смотрели в землю из воронок и из грязи – если ты можешь что-то сделать, чтоб хоть как-то себя спасти…
Запах крови, угля, брезента. В небе тучи, туман и дым – умирающий просит смерти, от Германии шел босым. Вернер, я бы тебе сказала, что стреляли мы не в тебя. Ты бы вскоре сама пропала, а в пропащую что стрелять?.. Без патронов, в потертой форме, серость глаз и лучей с небес – Вернер, как ты все это помнишь после стольких-то долгих лет?
Сколько лет? Да все так же двадцать, даже поздно идти на фронт. Ты с винтовкой и в серой каске, смотришь прямо за горизонт, а в прицеле леса и травы, скользкий ветер и чей-то взгляд – нет, не ты их убила, правда, люди всякое говорят. Не убила, не застрелила, не сказала открыть огонь – то приказ, ледяная сила, бесконечный кошмарный сон. Не сказала в лицо: «Bald sterben! Все равно ты всегда молчишь», не сломала, как тонкий стебель, свою душу. Ну, что кричишь?
Вернер, слышишь, из граммофона объявили, что все, конец, и как бог с ледяного трона снова смотрит на нас с небес? Сколько лет, не живут же столько ни солдаты и ни война – сердце, руки и взгляд мне колешь, как растерзанная луна. В душу спустишься. В дальний угол, я – не ты, ты же знаешь, но мне тебя не забыть, подруга, как войну не забыл никто.
И когда ты услышишь снова – граммофон заиграет вальс, - не терзай меня, не по новой! Посмотри лучше снова вдаль. Там, на небе за горизонтом облака… и был алый флаг. Это просто размытый контур, пусть растопится на углях, растечется и разгорится, как бумага и керосин…
Вернер, чувствуешь? В сердце тихом
На углях догорел Берлин.
Приглашаю в гости: https://vk.com/edennil_franc