8888 -- оjо -- 8888
Подъезд — пространство многоэтажного дома,
которое используется всеми жильцами дома для
свободного проникновения в свои квартиры.
Самый нижний этаж имеет особый статус: именно
через этот этаж осуществляется поток жильцов в
дом и из дома на улицу. (Википедия)
Блестит на солнце стёкол вставка.
На бельевой верёвке плавки
размера восемьдесят семь.
Подъезда дверь скрипит пружиной,
пылища клумбу окружила.
Скучает пёс по колбасе…
Я, к ироничности лоялен,
грешу стишком - не эпохальным,
но пробуждающим умы
к тому, чтоб подмечать детали,
которые вкруг нас витают,
где часть их них – и сами мы…
Проходит Дуся с баклажаном,
и говорит с консъержем Жаном,
который вовсе не Жан-Поль.
Конъерж ей жалуется скупо,
что нынче вздорожали крупы,
и драп невзрачный стал для польт.
Идёт в концерт месье Стокацци,
газетных мастер провокаций,
четыре зуба заменил.
Его жена привыкла к драмам,
она поёт "Банана-мама",
как после тёщи именин...
(Вползаю я. Крадусь беcшумно...
Но возле лестницы - облом.
Вновь со второго тётя Шура
идёт с эмалевым ведром.
У ей полшлёпанца в капусте,
и дочь незнамо с кем и где.
Тут часть истории опустим,
она орёт: "Мосьё Капустин,
опять нажрался!.." И тэ де.
А я с почтмейстершею Раей
опять в разведчиков играю,
(разведки цель - а дома ль муж?)
и потому...Без объяснений.
А то у Раи нету нервов,
чтоб это объяснить ему...)
Профессор К. с доцентом Васей,
которых несколько колбасит
от тёти-Шуры и с утра,
идут и хмурят лбы и щёки,
и Рая в двери смотрит щёлку,
и вводят таксу со двора...
(Встаю. Картинно, как Адонис,
жму профессуре две ладони,
и, Рае подмигнув хитро,
я говорю, что такса - прелесть,
а тётя Шура гонит ересь,
и мне с такого тяжело.
Иду, отряхивая спину,
где такса сдуру наступила,
не дрессирована давно...
Весна с балкона смотрит в город,
где воробьи татар-монголят,
и зайцы бегают в кино...)
И город суетится праздно,
восход примеривая красный,
закат оставив на заказ...
И жизнь идёт, такая штука...
У Раи ласковые руки.
И брошь, в которой спит топаз…