Тихий шорох, дыхание чаще,
Око полной луны всё чище...
Он пришёл и молча таращит
На меня большие глазища.
Вверх топорщится шерсть густая,
И оскал чересчур огромный:
И как будто его я знаю,
И как будто мы с ним знакомы.
Затаилась тоска в глазищах,
Тишина разрывается жутко:
То он стонет, как жалкий нищий,
То хохочет, как проститутка.
А потом, словно вспомнив о боли,
Обжигающей душу, как пламя,
Он протяжно и страшно завоет
И вгрызётся мне в сердце зубами.
Источает слюна его яды -
Больше нет ни любви, ни печали...
И как дар - принимаю не глядя,
Деструктивной свободы начало.
Лунный глаз всё шире и ближе,
И уже не осталось сомненья:
В зеркалах разбитых я вижу
Вместо волка - своё отраженье.