Я вырываю с яростью календаря листы,
Я выжигаю собственные дни из жизни
По дереву души, я жгу нелепое - прости,
И омываю доску тут же влагой скисшей.
Прости меня за всё, моя душа.
Так шутит жизнь, увы, но не нарочно ль? -
Вкуснейшее вино - кровь - выпивает вша,
А обстоятельства - ломают позвоночник.
И что по струнам нынче бьёт моим?
Да так, что звуки - терпкая печаль.
Не понурый ли от скорби Мефистофель?
Так умело на мне побренчал.
Не убитый ли горем картёжник,
Проигравши последнюю рвань,
Поселился в мансарде души, и может
Это та, что теперь - моя?
Может я в этой жизни, и вовсе, утопленник?
Через сизый глубинный атлас
В танце с музыкой - криками, воплями
Выливаюсь Я в вечный вальс.
Что коснулось души моей пасмурной?
Так, что звуки души - веселы:
Канонада и чистый смех, будем праздновать -
Пробуждается бог войны.
Не поэт ли, судьбою испытанный,
Испивая сосуды вина,
На галёрке бранит обыденность,
И галёрка теперь - моя?
Может, я в этой жизни обласканный
Виртуозной рукою альт?
Сею ноты бедняцкой радости,
А подчас колдовскую печаль.