Как-то раз Маша заболела.
Мы все иногда болеем. Порой нам удается самим справится со своими хворями. Но бывает так, что мы все же попадаем в больницы. А там, как известно, свой микроклимат.
Начиналось все безобидно. С утра у девушки заболела нога в колене. Как всегда, Маша отмахнулась. Подумала, что само пройдет. Это же подтвердила бабушка, которая как раз приехала в гости с Беларуси. И, хоть ее визит подходил к концу, она выкроила время в плотном графике между сборами и решила полечить больную. В юности бабушка Оля мечтала стать медиком. Она обладала для этого всем необходимым, даже бесстрашным и волевым характером, но как-то не сложилось. Зато, чувствуя, что ее талант не реализован, бабушка бралась лечить всякого, кого могла достать, — от соседей и родственников, до случайных прохожих или попутчиков в поезде. Один раз дошло до того, что ей попалась раздражительная и шумная соседка по полке, страдающая излишним весом. Так бабушка, списав желчные черты характера тетеньки на наличие глистов в организме, посоветовала пропить соответствующее лекарство.
В послеобеденное время Маша почувствовала себя совсем неважно. На ногу теперь было почти не ступить, температура поднималась с каждым часом, колено распухло и болело. Бабушка, услышав зов о помощи, кинулась в сад, искать лопухи. Потом сделала Маше компресс, посоветовав не маяться дурью и потихоньку расхаживаться.
— А может, мне таблеточку? — слабым голосом спросила девушка, откинувшись на подушки.
Она понимала, что одного компресса мало. А, сомневаясь в правильности назначенного лечения, она попросила позвать к ней маму. Маша рассчитывала на здравомыслие родительницы.
— Вот еще, химию глотать! Лопух поможет, — сказала бабушка, как отрезала.
Кое-как пережив ночь, все проводили бабушку на поезд. Маша не смогла встать. Еле приподняв голову, она поморгала, чтобы исчезли разноцветные круги, и прояснилось зрение, и пожелала родственнице счастливого пути.
— Только в больницу не езжайте! – оставила последнее напутствие бабушка. — Жадные эскулапы тебе не помогут, только отрежут ногу и высосут все деньги.
Теперь, если пошевелить ногой, по всему телу от боли распространялись волны судороги. Сил на беспокойство и страхи уже не было. Когда зашла мама, девушка открыла глаза. Ее голос был на удивление звонким:
— Бог еще не отменял врачей! Мне нужна помощь. Неужели ты послушаешь бабушкины сомнительные советы?..
— Нет, мы едем. Жаль только, что раньше не поехали.
— И отвяжи ужасное растение! – взмолилась Маша, указывая дрожащим пальцем на лопух. – Только хуже от него.
Дорога до больницы, занимающая в идеале час, растянулась на пять. Автомобиль глох несколько раз, причем однажды — напротив кладбища. Два раза они попали под страшный ливень. Его пришлось пережидать. И это в более чем засушливом климате! Такое чувство, будто все силы вселенной сплотились, чтобы помешать доехать как можно скорее.
Дорогу Маша помнила плохо. Все, как в тумане. Но она быстро прозрела по приезду! Впервые — когда шла с приемного покоя в травматологию. Для этого понадобилось пересечь двор, сад с клумбами и красивыми дорожками, лабораторию, еще какие-то постройки. Для девушки этот путь показался длиной в жизнь. Тем более, она шла на костылях. Без привычки это ужасно трудно. Маша то и дело неуклюже поправляла влажные от пота волосы. Боже, неужели врачи не могли предложить ей коляску? А может, правду говорят, что сердца врачей черствеют со временем? Охотно верится. Насмотрятся каждый день на больных – и становятся почти Терминаторами, глухими к мукам простых смертных.
Но Маша – не все! И страдает, без сомнения, гораздо сильнее любого в этой больнице. Разве никто не видит, как ей плохо? Так почему не предложить хоть крупицу помощи? Хотя бы для вида…
Во второй раз прозрение наступило, когда девушка стояла перед входом в отделение. Крутые ступеньки на костылях она кое-как преодолела, отчаянно мечтая о лифте. Но гладкий, как лед, кафель, простирающийся перед ней, слегка тревожил. А впереди – новенькая пластиковая дверь, открывающаяся наружу. С силой.
Чуть не плача от отчаяния и боли, девушка прошла все девять кругов ада и добралась до своей палаты. Рухнув на койку и обведя неуютное, мерзкое помещение туманным взглядом, Маша тут же отключилась.
Врачи приходили и уходили, положили шину на ногу, ставили уколы и капельницы.
Проснулась Маша оттого, что ей трудно дышать.
Так и есть, аллергия! Распухли губы. Теперь она напоминала себе жертву пластического хирурга-практиканта, который к тому же оказался двоечником. И это только на ощупь. Значит, со стороны все обстоит гораздо хуже!
Подозвав проходящую мимо сестричку, Маша попросила о помощи. Стыдливо откинув простынку с нижней части лица, несчастная позволила в вечерней полутьме разглядывать деформированное лицо.
Такого не ожидала увидеть даже медичка. Поставив еще несколько уколов, она осталась в палате понаблюдать за Машей. Дыхание девушки слегка выровнялось. Сон накрыл волной. Поэтому медсестра брала запястье больной и измеряла пульс. Все хорошо, держится.
Потом, уже на следующий день начались процедуры, уколы, капельницы, скука и страшная тоска по дому. Дни потянулись монотонно.
Болезнь застала так внезапно! У Маши уйма неоконченных дел. И у нее дома собственная уютная комната. А тут так все чуждо, люди болеют и мучаются, и каждый не настроен даже общаться, не то, что дружить. Маша, кстати, тоже. От постоянного постельного режима болит все тело. Койка страшно неудобная. От стресса и слабости село зрение и кружится голова. И еще не понятно, сколько ей тут лежать. Давно же девушка не чувствовала себя так мерзко!
Но вот, на пятый день заточения началось веселье. Маша, смеясь, задумалась. Может быть, юмор всегда окружал ее и присутствовал в каждой минуте ее жизни? Быть может, она раньше была просто не настроена его замечать? Тогда не стоит удивляться. Как говорит мудрость, отвернувшись от солнца, мы видим только свою тень.
Сначала в одной из мужских палат началось шевеление, какой-то слабый шум. Пока что никто не обратил на него внимание…
Оказывается, мужчины тоже изнывали от скуки. Посовещавшись, они выбрали самого ходячего, скинулись и послали его за топливом. Гонец справился отлично.
Сильный пол затопил свои болячки в огромном количестве пива. А потом каждый начал развлекаться, как умел.
Один мужчина пошел курить. Отделение было уже заперто на ночь. Поэтому он закурил перед дверью, стараясь выпускать дым в крошечную замочную скважину. Увещевания дежурной медсестры на него не подействовали. Он исполнил свой долг – не закурил посреди коридора. Обнимая возмущенную медсестру, он таким образом пытался помириться с ней.
Второй их собутыльник с выражением читал стихи Блока прямо посреди огромного холла, сильно размахивая загипсованной рукой.
Третий и четвертый персонажи держались вместе. Один вооружился костылями и ковылял по коридору, стуча во все двери без разбору. Причем стучался он лбом. И плакал при этом. Когда компаньон уговаривал его угомониться, ведь слезы не для мужчин, он громко возражал.
— Я никогда не смогу снова ходить! – пищал он. – Мои связки растянулись навечно!
— Тихо, друг, пойдешь, уже недели через полторы, – пожимал плечами его друг. – И бегать будешь… хочешь этого?
— Но ноги, связки!.. – не унимался пьянчужка.
-Зато голосовые на месте. – Мрачно констатировал компаньон, ковырнув пальцем свое ухо, не предназначенное для таких децибел.
Всякие попытки угомонить палату оказались тщетными. Зато все остальные позабавились. Спектакль на ура. Классика.
Маше поставили диагноз — острый артрит. Это предположительно. По крайней мере, лечили девушку именно от него. И терапия стала помогать.
Спустя пару дней, Маше пришлось идти на флюорографию. Это рядом с приемным покоем. То есть она вновь ковыляла на костылях за тридевять земель, неловко волоча загипсованную ногу.
На улице стояла жара. Солнце слепило вовсю. Уставшая, она добралась, наконец, в здание. И тут оказалось, что нужно подниматься на второй этаж.
— Все для людей. – Ворчала измученная девушка. — Еще бы ставили зимой, в самые морозы, железные лавочки, предлагали бы больным садиться на них голой задницей. И водой их можно полить, почему бы нет?.. Ничему бы я не удивилась.
Уже на обратной дороге она отдыхала, сидя на низком парапете. Она с удовольствием подставила разгоряченное лицо ветру. Вокруг цвели какие-то цветочки. Солнце играло в вишневой листве, искрясь на липкой молодой зелени. Маша с удовольствием оглядела окружающую красоту.
Поблизости стоял пожилой мужчина с забинтованной рукой. Узнав пациента из соседней палаты, она его окликнула:
— Здравствуйте, юноша! Как здоровье?
Оглянувшись, он убедился, что девушка обращается к нему. Польщенный и счастливый, он почувствовал себя на сорок лет младше. Так что глаза его вдруг засверкали молодым, страстным задором, а шестидесятилетний юнец оказался рядом с Машей и тут де предложил свои услуги:
— Позвольте мне вас проводить, красавица Маша, — заигрывая, сказал он.
— Да, но позже, давайте посидим немного. Я еще хочу отдохнуть. Вот, любуюсь природой, — сказала девушка. – А откуда вы знаете, как меня зовут?..
— Вас тут все знают, – скромно потупившись, сказал он.
— Странно, а почему? – Но он не ответил, только кашлянул. Ладно, что тут говорить. — Одна я в неведении. А как вас зовут?
— Аркадий Геннадьевич… то есть Кешенька. Меня так все называют, буду рад.
— Что ж, очень приятно.
И Маша попросила рассказать, что вчера происходило вечером в отделении. Видела она, как мимо их палаты по коридору пробегал на костылях, совсем не хромая, молодой человек, несмотря на летнюю духоту, закутанный в матрац и пару одеял. Не привиделось ли ей? Что за странная прихоть?
Оказывается, так и есть. Был вчера случай. Кеша все рассказал, краснея и смущаясь.
Значит, так. Привезли позавчера в отделение мертвецки пьяного мужчину. В травму его поместили, потому что после драки у него ушиблена голова. И пока он спал под капельницей, медсестра оставила ему на тумбочке банку для анализа мочи. Сдаст, когда проснется. Мужчины же, одуревшие от скуки, решили над ним подшутить. Сгоняли в ординаторскую, взяли еще три баночки, поставили тоже на тумбочку и подписали на бумажках, что необходимо сдать еще кал, слюну и пот.
Когда мужчина проснулся, было уже много времени. Остались только дежурный врач и пара медсестер. Чтобы не тревожить их лишними вопросами, все ведь и так понятно, все написано, мужчина пошел сдавать анализы. Когда вернулся, товарищи как бы между прочим спросили, все ли сдал.
— Нет, — последовал грустный ответ. – С потом у меня проблема. Не потею почти никогда, даже в самую сильную жару на солнцепеке.
Тут мужчины решили не отступить, довести дело до конца и помочь новому другу. Они закутали его в одеяло, положили подмышки ватки для сбора анализа и стали ждать.
Не подействовало.
Тогда единогласно решили ужесточить меры. Добавили еще пару одеял и напоили его горячим чаем.
Ноль эмоций.
Однако наши мужики, как оказалось, не привыкли отступать. Они ни за что не оставят дело сделанным наполовину. Они пошли на крайние меры. Закутав страдальца в одеяла, замотали его в матрац, дали костыли – благо, их тут кругом навалом, можно даже со стразиками отыскать, — и послали на пробежку по коридору. Так он и наматывал там круги, что с удовольствием наблюдало все отделение, временами сомневаясь в собственной вменяемости.
Анализ собрать удалось. Мужики смеялись громовыми раскатами, когда жертва розыгрыша срочно побежал в душ, после того, как все закончилось.
Что странно, анализы приняли. Из лаборатории только что пришел подробный отчет. И вот, говорит Кеша, врачи читают заключение и чешут затылки. Дело в том, что… Именно благодаря шутке выяснилось, что у мужика на самом деле какое-то редкое и весьма серьезное заболевание. Его удалось, хоть и случайно, вовремя обнаружить. А это значит, ни для кого не секрет, что лечение будет более эффективным и принесет максимум пользы.
— Никогда не знаешь, что тебя ждет, — задумчиво закончил довольный Аркадий Геннадьевич. – Хорошо получилось… у нас мужики щедрые, можем еще половину отделения помочь так же спасти.
Машу выписали уже через несколько дней. Она была счастлива еще раз убедиться, что в мире постоянно происходят чудеса. Зачем далеко ходить? Они прямо под боком. Достаточно лишь вовремя заметить их и сказать Всевышнему спасибо. Ведь Он ни на секунду не прекращает работу на Земле.
Катя Коршунова.
Фото Романа Хаитова.