Однажды мне довелось побывать в Большом театре на спектакле «Евгений Онегин. Лирические отступления», поставленном молодым режиссёром в «новомодном» стиле – без декораций. Актеры располагались на сцене на стульях, декламируя отдельные фрагменты Пушкинского романа, а вперемешку с ними выступали певцы, исполнявшие арии из одноименной оперы П.И. Чайковского.
Не знаю, один ли я заметил то, что не было предусмотрено сценарием…
Обычно я не пишу «крупные» формы, но увиденное так захватило меня, что неожиданно воплотилось в довольно большом стихотворении…
Валентину Гафту и
Ольге Остроумовой –
непосредственным участникам
того самого спектакля,
посвящается
Большой театр. На премьеру
Бомонд московский прикатил.
Мелькают дамы. Кавалеры
Их ожидают у перил.
У раздевалки разговоры:
«Спектакль модный. Режиссера
Ещё не стали узнавать,
Однако ж следует признать:
Что за новатор, без сомненья!
Он вставил в Пушкинский роман
Лирические отступленья,
Басов добавил и сопран,
Собрал прекрасный коллектив,
Стихи и оперу скрестив».
Перед началом зал наполнен.
В партере дамочки шуршат:
– «Что, сам-то будет?» – «Будет… Полно,
Ещё он крепок, говорят». –
О времена! Гордыни нравы!
Мадам в театре для забавы,
Всего-то в жизни в третий раз.
А сколько форсу! Цепкий глаз
Всё на соседках подмечает,
Судачит громко, не таясь,
С соседкой томною, смеясь,
Довольно громко обсуждает
Как будто мельком, tete a tete:
Не пригласят ли на фуршет?
Ну, вот и начали. Порхает
По залу необычный свет,
Чайковского оркестр играет,
На сцене декораций нет.
По ней рассажены актёры
Согласно воле режиссёра,
Чтобы в момент какой-то встать
И реплику свою сказать.
Актёры – молодая смена,
Кордебалет (не перечесть),
Заслуженные тоже есть.
Все – подданные Мельпомены.
Сред них, сегодня – не солист,
И он. Единственный. Артист.
Он стар. И прожитые годы
На нём оставили свой след.
И хоть был крепок от природы,
Осознаёт, что сил уж нет.
Его в спектакль пригласили
Из-за заслуг... Определили
Малозначительную роль.
А он – великий, он – король,
Непревзойдённый мастер слога,
Давным-давно народным стал…
Какие роли он играл!
Кумир толпы, талант от Бога,
Среди других смиренно ждёт,
Когда придёт его черёд.
Спектакль идёт. Пропел Евгений
Татьяне исповедь. И вот
Проходит несколько мгновений,
Артиста выход настаёт.
Он, баловень народной славы,
Встаёт, легко и величаво,
И произносит двадцать строк –
Совсем короткий монолог.
И – чудо! Сцена прояснилась,
Сценария неспешный строй
Великой Пушкинской строфой
Он поломал. Всё изменилось,
Как будто холст ученика
Исправил мастер в два мазка.
Прочтённой реплике короткой
Сражённый зал рукоплескал.
И, поклонившись, мастер кротко
Кивнув, покинул пьедестал.
Сюжет продолжили танцоры,
Послушный взмаху дирижёра,
Оркестр мазурку заиграл,
Спектакль дальше побежал.
Таланты юные читают
Творений Пушкина венец
И ритм биения сердец
На сцене всех объединяет.
И мэтр играет свою роль:
Сидит, превозмогая боль…
Он бледен. Но – не замечает,
Не видит зритель ничего.
Уйти со сцены он мечтает,
Но – невозможно. Для него
Актерской чести нету выше.
Он «действия» почти не слышит,
И только левая рука
От слабости дрожит слегка.
К нему подходит незаметно,
(Навряд, что в сцене – так и есть),
Актриса (ей всё та же «честь»:
Статистка в роли неприметной),
И руку на плечо кладёт,
Пока бас Гремина поёт.
Струится действие живое,
Конец всё ближе, а пока
В порыве нежном эти двое
Слились, как с ручейком река.
Откуда силы появились,
Когда они соединились?
Он выпрямился, взор горит,
Рука и вовсе не дрожит.
Обводит сцену ясным взглядом,
Расправив плечи, смотрит в зал,
Как будто бравый генерал
Командует своим парадом.
Всё! Кода. Наступил финал,
На сцену занавес упал.
Аплодисментов волны в зале!
Актёры, выйдя на поклон,
Цветы со сцены поднимали,
Не вышли лишь она и он.
Всё те же дамочки судачат:
– «А где же сам?» – «Он, не иначе,
Решил махнуть тайком сто грамм,
Пока на сцене шум и гам». –
– «Ну, как тебе?» – «Ну, ты спросила…
Онегин – душка! Пел легко,
Но до Карузо – далеко!
Ой, про фуршет-то я забыла!» –
…Вонзая каблучки в паркет,
Две дамы семенят в буфет.
Мораль нужна ль? Не для забавы –
Могу совет вам дать простой:
«Не раздобыть надёжной славы» ,
«Ничто не вечно под луной» ,
«Весь мир – театр» , – в нём «нет возврата» , –
Давно разобран на цитаты,
И просто нужно понимать:
«Когда, кому и что сказать»,
«Онегин, добрый мой приятель»!
«Мораль сей басни такова:
Бывает, не нужны слова…»
Ах, терпеливый мой читатель,
Прости мне, если утомил,
Когда цитаты приводил.
«Иных уж нет, а те – далече…» .
Немало пролетело дней.
Тот давний театральный вечер
Храню я в памяти своей.
Нечасто Муза посещает
Мой дом. Она предпочитает
Огонь возвышенных страстей.
Но коль уж выпал случай сей –
И муза в сердце постучалась,
Её не мог не привечать,
Схватил перо и стал писать…
Мне ничего не оставалось,
Как чистой Пушкинской строфой
Нарушить свой и Ваш покой.