В дивный миг, когда порхали руки,
Струн едва касаясь осторожно,
Были неприглядны и ничтожны
Все мирские радости и звуки.
Под живым прикосновеньем пальцев
Пела арфа нежно и хрустально,
И звучала музыка печально,
Светлым откровением страдальца.
Тонкой сетью невесомых кружев
Трепетало благостное пенье.
Было в нём особое томленье,
Томное дыханье зимней стужи.
Так легко, звенящею метелью,
Подчинилась музыка Маэстро,
Словно ей, как птице, было тесно
В тёмной клетке заливаться трелью,
Словно своей бледною рукою
Он ей щедро даровал свободу,
И она стремилась к небосводу,
В мир святого вечного покоя.
И сплелось божественное пенье
С арфы нежной трепетным дыханьем,
Словно о любви воспоминанье -
Словно высший образ вдохновенья.
Возносилась музыка всё выше,
Становясь неведомой, далёкой -
То души был трепет одинокой...
Жаль, никто той музыки не слышал...