В очах ее сверкал огонь,
И в самом гневе милый,
Что ж был бы в неге сей огонь?
Танкред, сберися с силой,
Всмотрись! Еще ль не узнаешь
Любви твоей предмета?
Здесь та, кем дышишь, кем живешь.
От сердца ль ждешь ответа?
И сердце скажет: это та,
Которой у потока
Тебя пленила красота!
К ней, к ней вниманье ока!
(из «Освобожденный Иерусали. песнь III»)
Когда испишутся прекрасные слова,
Которыми короновать тебя могла бы,
И от которых крУгом ходит голова,
А руки плЕтями спускаются так слабо, -
Постигну тонкости других я языков -
И твой родной, мне ближний с детских лет,
Я в совершенстве изучу с азов -
Чтоб понимал ты с полуслова мой куплет
Душевной песни, бьющей родником из пальцев,
Фонтаном брызг струящейся в стихи,
Глаголом жгущих мыслей клан скитальцев.
Чуть вспыхнет зарево - кричат спросонья петухи:
Я пробуждаюсь вместе с солнцем в хладном страхе,
Что ты лишь сон и плод моей больной мечты,
Что не бежала в ванну я в твоей рубахе,
Встреч с рук твоими не искала сквозь цветы.
Тебя люблю я так, что чувства голода не чую,
Лишь жаждой томной всласть истощена.
По губ твоих сладчайших поцелую
И пальцам рук волос соскучилась копна.
...nullasque in corpore partes
Nescere quas posses unumque erat omnia vulnus...