Действие 3
На следующий день там же. Собираются женихи и их слуги.
Женихи замышляют убить Телемаха.
Антиной. Подумаем, как бы погубить Телемаха.
Если оставим ему жизнь, то он повредит нам.
Он умён и изобретателен, поднимет народ против нас,
И нас с позором изгонят из страны.
Поэтому убьём его и разделим
Между собой его имущество,
А дворец оставим его матери.
Если же мой совет вам не нравится,
И вы хотите оставить его в живых,
То нам уж пировать в его доме нельзя.
Пусть тогда каждый отправится к себе
И, взяв свадебные подарки, идёт свататься к царице.
Кому назначено судьбой, того она и выберет.
Анфином. Друзья, зачем мы будем губить Телемаха?
Не вопросить ли нам прежде богов?
Если Зевс одобрит наш замысел,
То я собственной рукой готов поразить Телемаха!
Если же боги воспротивятся,
То мой совет такой: воздержаться от убийства.
Входит Пенелопа с двумя прислужницами, несущими лук и стрелы.
Пенелопа. Злой, дерзновенный человек!
Здесь, в Итаке, считают тебя
Умнейшим в совете и в речах
Неправда: никогда ты им не был!.
Что побуждает тебя, безумный,
Готовить погибель и смерть Телемаху.
Не ты ли забыл, как отец твой,
Грабя наших союзников и спасаясь
От гнева народного, укрылся в доме Одиссея.
И как Одиссей усмирил разъяренную толпу.
Без Одиссея она бы разорвала его на части
И расхитила имущество. А ты, его сын,
Грабишь дом Одиссея, огорчаешь его жену,
И готовишь смерть его сыну.
Эвримах. (с черными мыслями и обманом)
О, Пенелопа, благородная дщерь Икария,
Успокойся! Пока я жив, никто не дерзнёт
Поднять руки на Телемаха.
Или моё копьё обагриться чёрною кровью злодея.
Пенелопа. Вы, женихи, под предлогом сватовства
Только истребляете имущество наше.
Решайте сами мой выбор.
Вот вам лук Одиссея. Кто легче всех
Натянет этот лук, и чья стрела пролетит
Через все двенадцать колец,
Тот и будет моим супругом.
Антиной. Что ж, приступим к испытанию.
Трудно оно будет, ибо нелегко натянуть лук.
Такого многосильного мужа, как Одиссей,
Между нами нет ни одного.
Я помню его, хотя и видел, когда был ребёнком.
Пробуй первый ты, жертвогадатель Леодей.
Пробует, но у него не выходит натянуть лук.
Леодей. Нет, не по силам мне это, друзья.
Пусть другой кто попытается.
Но я думаю, что никому из вас
Не удастся согнуть этот лук.
Антиной. Что за странные слова ты говоришь, Леодей?
Не серди меня! Ты не родился быть героем
Или владеть луком, но вспомни, что
Кроме тебя есть здесь и другие!
Все поочерёдно подходят к луку, но никому не удаётся его натянуть.
Эвримах. (с досадой, что не смог натянуть лук)
Горе! Обидно мне и за себя и за вас!
Не потому, что должен отказаться
От руки Пенелопы, много найдётся невест
В Итаке и в других городах.
Но потому, что мы так ничтожны силою
В сравнении с Одиссеем.
Покроет это нас стыдом и в позднейшем потомстве.
Антиной. Нет, Эвримах, этого не случится, ты сам это знаешь.
Сегодня народ празднует великий праздник Аполлона.
Кто же станет в такой день натягивать лук?
Оставим его в покое до завтра
И сотворим возлияние богам.
Одиссей. Женихи благородные! Рассудительно поступаете вы,
Откладывая состязание до завтра.
Но позвольте мне взять в руки лук
И испытать в присутствии вашем,
Осталось ли сколько-нибудь прежней силы
В моих престарелых мышцах.
Антиной. (гневно)
Ты совсем лишился рассудка, старый бродяга!
Будь доволен и тем, что тебе дозволяют
Сидеть с нами и есть.
Иль вино отуманило тебе голову?
Смотри, берегись беды!
Если натянешь лук, тебе не будет пощады от нас.
Сейчас же отправим тебя к царю Эхету,
А он обрежет тебе нос и уши,
А внутренности твои бросит псам на съедение.
Пенелопа. Нет, Антиной, несправедливо будет не допустить
Чужеземного гостя к состязанию.
Не боишься ли ты, что он будет так безрассуден,
Что станет требовать моей руки,
Если натянет лук Одиссея?
Эвримах. Царица, не того мы боимся,
А страшны нам толки и насмешки о том,
Что нищий пришелец нас превзошел.
Эвмей относит лук Одиссею. Он тщательно осматривает лук. Осмотрев его, он без всякого труда натянул его, быстро выпустил стрелу и она про-летела сквозь все двенадцать колец.
Одиссей. Телемах, гость твой не нанёс посрамленья тебе,
Хозяину дома. Я попал в цель, да и
Натянуть лук не стоило много труда.
Как женихи не ругались надо мною,
А силы мои ещё не очень ослабли.
Но пора, пока светло, угостить женихов!
Одиссей сбросил с себя лохмотья и, вскочив на высокий порог, вскричал страшным голосом.
Одиссей. Первый опыт удался! Теперь хочу избрать себе
Другую цель, в какую еще никто никогда не стрелял.
Аполлон, стрельбы покровитель,
Поможет мне не промахнуться!
Первая стрела поражает Антиноя. Пронзённый в горло, он падает и опрокидывает ногой стол с яствами. Женихи в испуге и панике. В это время в горницу незаметно вошла богиня Афина и встала у окна.
Одиссей. А, собаки!
Вы думали, что я уж не возвращусь из-под Трои!
В надежде на это, не стыдясь людей, не боясь богов,
Грабили мой дом, обольщали моих рабынь,
Принуждали к браку мою супругу, когда я ещё жив!
Наконец наступил ваш последний час!
Эвримах. Если ты действительно Одиссей,
То ты имеешь право нас обвинять,
Ибо во дворце твоём и в земле твоей
Совершено много беззаконного.
Но главный виновник всего Антиной
Уже лежит, пораженный тобою.
Пощади нас, твоих подданных.
Чтоб умилостивить тебя,
Мы охотно заплатим за всё,
Что нами истрачено из твоего имения.
Дадим и скота, и меди, и золота.
Одиссей. Нет, Эвримах, руки мои не перестанут вас губить,
Пока не смою обиды дочиста вашей кровью.
И не один из вас не избегнет казни.
Эвримах. Друзья, этот человек не уймётся,
Пока не положит всех нас мёртвыми!
Обнажим же мечи, закроемся столами вместо щитов,
Собьём его с порога, выбежим из дома
И бросимся в город, крича о помощи!
Стрела Одиссея вонзилась в грудь Эвримаху. Анфином бросился на Одис-сея, чтобы сбить его с порога, но Телемах метнул копьё и поразил его. Женихи стали наступать на Одиссея.
Агелай. Мужайтесь, друзья! Он скоро утомится.
Но не вдруг мечите копья,
Бросьте сначала только шесть
И цельте в Одиссея.
Только его бы свалить, а с другими
Управиться не трудно.
Телемах и его слуги – нам не соперники.
Одиссей. Теперь наша очередь, други!
Стоны и предсмертные крики умирающих оглашают горницу.
Леодей. (бросившись на колени)
У ног твоих умоляю тебя, сын Лаэрта, пощади меня!
Ни словом, ни делом не обидел я никого
Из живущих в твоём доме.
Напротив, удерживал других от постыдных поступков,
Но меня не слушались.
За это постигла их лютая смерть.
Но неужели и я, жертвогадатель их,,
Ни в чем не повинный, должен также погибнуть?
Одиссей. Ты был жертвогадатель их, ты возносил мольбы
К богам, чтоб я не воротился,
Ты сватался за мою супругу – и смерти ты не избежишь.
Отрубает ему голову.
Певец Фемий бросился с мольбой о пощаде.
Фемий. Пощади меня, сын Лаэтра! Ты сам будешь жалеть,
Если предашь смерти певца,
Воспевающего и богов и смертных.
Боги вдохновением согрели мне грудь,
И тебя я буду, как бога, веселить своим пением.
Не убивай меня!
Телемах, твой возлюбленный сын, свидетель,
Что я не по своей воле пришел в твой дом,
Но принуждён был к тому женихами.
Телемах. Остановись, родитель, не убивай его, он невиновен.
Надо пощадить и глашатая Медонта.
Если он ещё не убит в схватке.
Он, когда я был ешё ребёнком,
Заботливо пёкся обо мне.
Медонт. Я здесь, мой родимый! Заступись за меня,
Скажи отцу, чтоб он не убивал меня.
Одиссей. Будь спокоен и благодари моего сына
За спасение. Он спас тебя, чтобы ты знал
И возвестил другим, что благие дела
Награждаются лучше, чем беззаконные.
А теперь ступайте.
Конец