Я не из тех, кого любят,
носят на руках, дарят цветочки.
У меня неизвестно от кого дочка,
то есть мне-то известно, другим нет,
от них не убудет.
Меня окружают близкие люди -
не особенно далёкие.
Я устала от работы:
расчетных сроков, просроченных счетов,
заколоченной мансарды с видом на город.
В туманном месиве задыхается небо
сгустки кровавые, как кашель курильщика,
че'ртят его, чертя'т его,
ночами очи очаровывают за неимением другой красоты.
Зареванное зарево за горизонтом -
мы все туберкулезники от столичного воздуха,
перво-наперво за здоровьице пьем,
потом за смерть...
Стены фанерные,
слышно, как сосед жарит любовницу:
три минуты и баста,
потом шорох на кухне - ищет спички,
прикурить после оргазма,
который и оргазмом-то стыдно назвать.
А мне бы хоть три минуты,
всего три минуты
продышаться.
"Джейн, налей-ка мамочке выпить", -
заглушу стук в ушах.
То ли пружины скрипят без единого сипа,
не говоря о стонах,
то ли Питер вернулся в Питер,
устав от своей Неверландии
(там даже не потрахаться нормально).
Хватит ломиться в закрытые окна,
как видишь, живем и без тебя неплохо.
Сколько бы ни подыхала,
не получилось подохнуть -
зато молоко на губах обсохло.
Не трогай мою дочь,
она не запятнана взрослостью,
вот и ты не пятнай.
Не ври, что играть будете в пятнашки,
ей всего пятнадцать -
пятки не успели огрубеть,
а от тебя уже пятится,
папаша.
Я не из тех, с кем живут.
Я из тех, к кому возвращаются.
Волшебная пыль обходится дорого,
денег на нее жалко:
носоглотка угроблена,
да и Джейн нужна новая обувь.
<2015>