«Но, помнит мир спасённый…»
Увы, сейчас не помнит мир спасённый,
кто спас его? Зачем, когда и как?
А помнили б, то в головах спасённых
не воцарился бы такой вот кавардак.
И вот освободители с годами стали
ненавистными. За что же полегли
солдаты наши? Миллионы? Больше? Встали
обелисками – иначе не могли.
Братские могилы часто оскверняют,
памятники, монументы павшим сносят,
в жестокости, насилии их обвиняют,
о них и память, как траву, косою косят.
По странам мирным, их городам, полям и весям,
освобождённым от фашистской немчуры,
уж недруги дороги ненавистью месят,
возводят на границах с нами стены, рвы.
Аэродромы, танкодромы, базы НАТО –
ракеты злобные там день и ночь стоят,
спасённые нет - нет, но как – виновато,
о нас теперь, как об агрессоре, твердят.
Вот так ответил нам весь мир спасённый.
Вопрос: «За что же всё же полегли
солдаты, миллионы отнесённых
как к оккупантам, вне своей земли?»
Варшава, Вена, Прага, Будапешт, Берлин,
иные жизнью праздные теперь столицы,
зачем вбиваете вы ненависти клин,
пустив по ветру благодарности крупицы?
Мне кажется, представить на минуту можно:
Европу мы не стали б вовсе освобождать.
А тут и подсчитать не так уж будет сложно,
скольких живых солдат бы повстречала б мать.
Европу всю мы осчастливили костями
солдат советских, может даже целый мир,
и видим, как на них с подземными чертями,
спасённые устроили глумливый пир.
Не перешли бы мы своей страны границы,
годами бы дымились лагерные печи
по всей Европе, их распятые столицы
не выправили б долго согбенные плечи.
Могло быть по - другому, и не так совсем,
не в этом суть, а в том, что жертвовать собой,
освобождать других в крови у нас, и тем
мы отличаемся от всех своей судьбой.
«Никто, как русские, так не спасал других,
Никто, как русские, так сил своих не губит…»
Когда же мы начнем себя, солдат своих
ценить, раз мир спасённый нас так не любит.
Всё в Божьей воле,
но и всё же – доколе.