Скоро трогаемся. Перрон суетой раскрашенный.
Нам хватило бесстыдства, выдержки и сноровки.
Но я всё беспокоюсь: сорвётся, случится страшное...
Для жены и для мужа мы оба - в командировке.
На платформе лицо на знакомого чуть похожее...
Тут мы переглянулись и вздрогнули: мы живые,
сознаЮщиеся в счастливом своём безбожии -
мы с тобою плацкартным едем на юг. Впервые.
Русь раскинула скатерть, повеяло бытом хуторным,
замелькали садовые домики, огороды.
Ты на верхнюю полку залез со своим компьютером.
Как хозяйка уютно я делаю бутерброды.
Помидоры, как мужу, нарежу кусками круглыми
и на хлеб положу; в окошки стучится солнце.
Пусть попутчики будут считать нас с тобой супругами -
с безымянных пальцев мы оба не сняли кольца.
Русь - шитье лоскутами и бисером. Переливами
серебристой вышивки - реки. Не бросим семьи,
ни один, ни другая. Неделю побыть счастливыми -
наша доля; такая любовь не посеет семя;
расстояния будут большими, а ласки скорыми,
по карманам окраинных недорогих гостиниц;
разве только то хорошо, что не душим ссорами
мы друг друга... И ты жене привезешь гостинец;
ухмылятся будет абхазская барахольщица,
востроглазая тётка, вся чёрная от загара,
и глядеть как легко и весело мне хохочется
у плеча твоего; мы красивая очень пара...
Ты заметишь, как мне улыбнулся торговец фруктами,
и подхватишь вдруг пОд руку, скорчив гримасу злую;
залюбуешься, как виноград я губами крупными
отрываю от грозди, подумаешь о поцелуе.
Мы достигнем любви, как рыбак достигает острова
после долгих скитаний; хозяйка приморской дачи
поведет нас сквозь палисадник с цветами пёстрыми
в гостевую комнату, прибранную для сдачи.
Мы войдя, растеряемся, пыльные, с чемоданами,
в тощей выцветшей роскоши сельского русского юга.
Опьяненные всеми дарами, нам разом данными,
мы застынем, ещё не рашаясь обнять друг друга.
Я украдкой вздохну о несделанном снимке памятном -
фотографий совместных не будет у нас с тобою...
Вроде кажется рай, а чего-то всегда не хватает нам...
Ты стоишь на балконе и куришь под шум прибоя.