Холод окна меня поднимает в семь,
Холод души вступает опять в работу.
Я к сентябрю потеряю себя совсем
В окружении собственных демонов-идиотов.
Всё уже сказано. Выпита боль до дна,
Сломана жизнь, затоплен последний мыс.
В чем, объясните, люди, моя вина?
Как мне найти хоть какой-то фальшивый смысл?
Жить без людей... и в безликой толпе искать
Раненых душ холодные островки.
Выбираться на сушу... чтобы заново умирать
От взрывчаток своей депрессии и тоски.
Умирать, но так и не вышагнуть за черту,
Возвращаться к началу, жаждя увидеть свет,
От конца тоннеля лететь за верстой версту...
Приставлять к виску заряженный пистолет.
И на всякий случай, чтобы наверняка,
Веревку и алых под ноги кирпичей.
А к душе уже тянется дружеская рука:
"Выслушай. Помоги. Я один. Ничей".
И я слушаю. Слушаю. Я же хороший друг,
Успокаиваю, даю совет. О себе - молчу.
А душа проживает стотысячный адский круг.
"Ты же сильная, - слышу. - Всё тебе по плечу".
Но устанет плечо и душа догорит в огне.
И тогда из толпы поднимутся сотни глаз:
"Что ты знала о боли?!" - выкрикнут в спину мне...
_________________________
Выходя за черту, улыбаюсь в последний раз.