На столе сидит домашний кот
И задумчиво глядит в окно.
Он большой, пошел уж третий год,
Но гулять ему запрещено.
За окном такой свободный мир,
В свете Солнца и холодных звезд,
Но он может лишь лакать кефир
И вылизывать холеный хвост.
Над котом сейчас я посмеюсь,
Хлопну дверью и на двор пойду --
Он меня в окно увидит пусть,
Но ему не преступить черту.
Ты завидуешь, мохнатый друг,
Что мне мир доступен сразу весь?
Только голос я услышал вдруг,
Он согнал с меня дурную спесь:
-- Не дразни же ты, глупец, кота, --
Так сурово голос загудел.
-- У тебя свобода, но не та,
Лишь чуть шире у тебя предел.
Рассмеялся я ему в ответ:
-- Ерунду ты, братец, говоришь,
Вовсе для меня границ-то нет:
Хоть в Австралию, а хоть в Париж.
Помолчал немного голос тот,
Я решил, что он уже ушел,
И сказал: -- Да ты такой же кот,
И свободы, как и он, лишен.
Лишь размером разные дома --
Тут гостинная, а там Довиль,
Ограничена твоя тюрьма
Миллионами квадратных миль.
Ну так что же? -- Я повел плечом.
-- Есть предел какой-то у всего,
Говорим с тобой мы ни о чем.
Он ответил: -- Посмотри в окно.
То ль мне нужен сильный опохмел,
То ли голос тот шутник большой,
Но окно внезапно я узрел,
Только вот не глазом, а душой.
И такое там увидел я,
Что словами описать нельзя...
И с тех пор хочу я в те края,
Лапой грустно по стеклу скользя.
И теперь вдвоем с моим котом
Ожидаем тот заветный час,
Что пробьет однажды, а потом
Дверь откроется, и впустят нас.