Уже постарели и мы,
Сироты-дети, подранки войны.
Я и ребёнком сумела понять,
Что поседела до времени мать.
И в нашу глухую сторонку,
Принёс почтальон похоронку.
Я помню, как билась в истерике мать.
Соседки сбежались её утешать.
А мы три голодных птенца,
Беды не сумели понять до конца
И холод и голод, и трудное детство,
от той войны нам досталось в наследство.
Другие солдаты домой возвращались.
А мы на крыльце всё отца дожидались.
Мать со слезами звала нас домой.
Радость Победы наш дом обошла стороной.