Посвящается бабушке Вере Устимовне
Среди поселившихся в доме немецких солдат выделялся один. Его звали Карл Хольт. Нет, не внешностью, конечно же. Для Веры фашисты оставались фашистами даже поселившись в её доме.
Ей с мамой и детками пришлось ютиться в сараюшке. Деваться было некуда. Больную маму не оставишь и не увезёшь. Да ещё малыши. Их было двое. Сынишке уже шёл девятый год. И Вере не легко удавалось убеждать мальчишку держать язык за зубами.Не приведи Бог, кто-то из немецких постояльцев понимал русский язык. А мальчишка то и дело возмущался, что "фашисты живут в их доме, а им приходится обитать в сарае". "Тихо, тихо, сынок, промолчи, потерпи, это ж не навсегда",- шёпотом старалась убедить Вера Володю. А Валюша была ещё совсем маленькая. Ей всего три годика исполнилось. Крошечный ангелочек со светлым облаком кудряшек на голове и огромными голубыми глазёнками. Она-то и привлекла внимание Карла, который частенько поднимал девчушку на руки, подолгу ходил по двору, нежно прижимая хрупкое детское тельце. У Веры холодным потом покрывалось всё тело от страха за дочку. Карл это заметил. И однажды, подозвав Веру со словами:"Матка, не волновай!" стал что-то доставать из кармана. Вера побледнела. "Найн, найн!- проговаривал Карл, чувствуя волнение молодой женщины,-"Киндер!" и показал Вере затёртое фото своих деток. Вера увидела на фотографии троих детей - мальчика, почти как её Володя, и двоих девочек, старшая из которых была подросткового возраста, а маленькая - почти точная копия её Валюши. И тут многое стало ясно. Так вот почему Карл так привязался к маленькой доченьке Веры. Он в тайне от остальных постояльцев приносил Вере шоколад и кусочки сливочного масла для детей. Вера отказывалась вначале, но карл так настоятельно уговаривал. И, хоть Вера практически ничего не понимала из сказанного на немецком языке, она догадывалась о добрых намерениях немца. И брала... Брала, чтобы поддержать больную маму и детей.
Ночами, когда в доме гасили свет, Вера пекла хлеб. Раньше она работала пекарем в местной пекарне, и именно испечённый ею хлеб пользлвался спросом в продуктовой лавке. Это ещё тогда, до войны... Когда был мир и все были счастливы. А сейчас... Сейчас молодая женщина, рискую своей жизнью, жизнями деток и своей мамы, выпекала хлеб для партизан. Она практически из ничего изготавливала самодельные дрожжи. А мука была...да главное, что она была, эта мука. Все хозяйки со всего хутора приносили Вере такую муку, какую могли, какую отыскивали и, обделяя собственных деток, подвергая их полуголодному существованию, приносили Вере.
Ближе к рассвету, пока ещё не проснулись немецкие солдаты, Вера с очередной свежеиспечённой парой горячих буханок хлеба спешила в конец огорода, где ждал её посыльный от партизан.
И в эту ночь Вера тихонечко наощупь пробиралась знакомой тропинкой. Вдруг прямо перед ней выросли две огромные фигуры. Это были её постояльцы. В одном Вера узнала офицера, другим оказался карл. Офицер ещё не успел отреагировать, как Карл стал что-то сбивчиво ему объяснять, жестами указывая на Веру. Вера не чувствовала под собой ног. Офицер, выслушав Карла, громко засмеялся и сказал :"Гуд!" После чего подтолкнул Веру к Карлу, что-то ещё сказал и пошёл в дом. Карл всё это время прижимал Веру к себе, явно ощущая под пальто что-то горячее и слыша запах свежеиспечённого хлеба.Он посмотрел в испуганное лицо молодой женщины, отстранил её от себя со словами "Матка! Не волновай!", "Киндер" и ещё какими-то, не понятными для Веры,и отступил в сторону, пропуская женщину следовать дальше. Карл что-то шептал Вере на ухо и всё время повторял "киндер...киндер...", показывая на себя. И ещё Вере с трудом удалось понять, что немцы покидают их деревню. И что скоро войска Советской Армии снова займут этот населённый пункт.
Карл легонько подтолкнул Веру, ощутив сквозь пальто торчащие худенькие плечи, приговаривая что-то. Вера, не оглядываясь, ускорила шаг. Уже в самом конце огромного огорода она осмелилась обернуться. Серело, близился рассвет. Во дворе никого не было. Но и у забора, где был лаз, тоже не было никого. Связной, почувствовав что-то неладное, ушёл.
Вера вернулась домой. Её тело пробирада мелкая дрожь. Она прислушивалась к каждому шороху. Но в это утро всё было, как обычно. И только днём немецкие солдаты стали спешно собираться, а к вечеру съехали. Вера зашла в опустевший дом и увидела оставленный кем-то вещмешок. "Карл",- подумала Вера. Внутри были банки с тушёнкой и шоколад.
А ближе к рассвету в село вошли советские войска. Почти без единого выстрела. Немецкая разведка успела предупредить вовремя, и вражеские войска выехали раньше, чем прибыли свои.
"Ну, и слава Богу",- подумала Вера, - "Вот и выжили...вот и свои..."