Мне дурно в тишине своих речей,
Всех, что теперь сказать не могут,
Что ходят нынче мимо всех ушей
И скалятся в забытый липкий омут.
Я не терплю сгоревших слов своих,
Не мог глаза свои принять, серея.
Я выносил всю пустошь за двоих,
И рушились застройки, без владенья.
Я потерял спокойствие во вне,
Не вижу больше ровный ход и руки.
И тошнотворнее теплеющей разрухи
Не встретишь даже на чужом огне.
Все черти молча объедают суть,
Разматывая с лязгом здесь на гвозди,
И я молчу, давно спустив на суп
Конструкцию внутри и твои кости.