Эх, красота!!! Как говорил Суворов, после бани штаны продай, а выпей! Где она, родимая? Жалко холодильник сломался. Благо, погреб спасает. Эх, старость – не радость. Ух! Хорошо тут прохладно. Во! Вот она, заветная. Холодненькая! Запотелая.
Эх, жалко, компании нет,- такая благость пропадает! Ну ладно, будем!
Ух ты! Хорошо пошла!
Соседа что ли позвать? Посидеть хоть раз в жизни душевно, спокойно, пока никого нет…
Ну, между первой и второй…
Х-х!
Нет, надо соседа позвать! Одному – не то. "Поделись бутылкою своей, и она еще не раз к тебе вернётся!"
- Миш! Ми-и-ша! Ты дома!
- Дома!
- О! Миша! Выходи!
- Чего?
- Пить буш?
- Буду.
- Щас я к тебе. Я уже иду! Э-э! Чёртов забор!
- Да ты лучше обойди. Через улицу.
- Ага, я сейчас! Ты, Миш, только никуда не уходи!
- Да куда я денусь?
- Миш?
- Чо?
- У тебя собаки нет?
- Нет. А то ты не зенаешь?
- Ну эт я так, на всякий случ-чай. Я уж-же иду!
Вася с Мишей – стародавние соседи: лет пятнадцать – забор к забору. Да всё как-то, то одно, то другое… Дела огордные, да загар "пингвин" – спина чёрная, пузо белое. А тут внуки ещё! Вроде, только дети выросли. Думали, ну всё! А тут, на тебе!
- Тук-тук! Это я! Это я и бутылочка моя!
- Сто грамм?
- Я!
- Заходи!
- Я тут, Миша, решил культурно отдохнуть!
- Понятно.
- О! С зимы ещё стоит, родимая! Представляешь!
- Не представляю. У меня бы…
- Ну, за встречу!
- У-у!
- А ты думал! Одна рюмка, и – наповал! Две рюмки, и – до встречи под столом!
Мише посчастливилось больше. Пьет он всё время. Похмелье – норма жизни. На даче живет почти всегда один. И, когда становится совсем весело или совсем тоскливо, заводит старые пластинки: Пьеха, Герман, Сличенко… Слыхать на всю округу!
- Твои-то съехали что ли?
- Да на день всего! Завтра приедут.
- А, ну-ну.
- Ну, наливай!
- У-ух!
- Да-а-а!
- Слушай! Сашка-то здесь?
- Да вроде.
- Пошли покличем!
- Пошли!
- Осторожно – ступенька прогнила.
- Сосед!
- Сосед!
- Сосе-ед!
- Ну. Чего надо! О! Здорова Вась!
- Пить буш?
- Бу!
- Тогда заходи!
- Видал, у Санька как душевно: заборчик низенький, не то что ты…
- Дак я же, Миш, ну ты ж понимаешь.
- О, видал: захотел в гости – пожалуйста! И обходить не надо!
- Дак ты же знаешь, моя… Ей же…
- Во!
- Рыба?
- Сосед, а у нас пива нет!
- Ну и ладно, к беленькой тоже подойдет.
- Ну будем!
- Эх, лепота-а-а! И чего народ за границу едет?
- Да… Дочка моя с мужем тоже собираются. В Германию. Он у ей немец в третьем колене, а туда же!
- А! Слабаки! Говорят, они там пьют – одну рюмку за весь вечер.
- Ну, Миш, они ж не за этим туда едут.
- Всё равно – скукотища. Что Германия эта, что Америка: отработал неделю – получил, за выходные прогулял, и снова на работу. И так всю жизнь! Птфу! То ли дело у нас!
- Во-во! Сидишь и думаешь, дадут пенсию или не дадут, а если и дадут, то всю или не всю?
- Ну и чё хорошего? Мазохизм какой-то!
- Ну, за мазохизм тогда!
- О-о-о-х!
- Не, у нас веселее! Вот скажи мне, в какой другой стране человек с окладом триста семьдесят пять рублей пойдёт с 17
получки и дублёнку купит за шесть тысяч, да ещё
чтоб деньги остались – покупку-то обмыть надо!
- Эт точно!
- Ну, знаешь! Если б у нас были такие зарплаты как у них…
- Да всё-равно они убогие! Давайте лучше за нас!
- Ух! Щас за второй пойдем!
- Сиди! У меня есть!
- Ну, Миш, ты просто ангел-спаситель!
- Да ладно, вот за третьей точно прийдётся идити.
- Так что ты там про убогость?
- Я?
- Ну.
- Нет, это он.
- Ты?
- Я?
- Ну!
- Чего?
- Про убогость, говорю.
- Чью?
- Их. Ну ты сказал: "…всё-равно они убогие."
- А-а! Да, это я вспомнил: сын бизнесом занялся. С японцами. Продает им всякие штучки-дрючки типа резьба, береста, шкатулочки, матрёшки всякие… Ну и привозил давеча японца (деловой партнёр). Партнёр этот попёрся на базар, купил арбуз аж на 10 кило! Дома взвесили – 7! Наш-то сматерился бы да и всё. А у этого, чуть инфаркт не приключился – не мог понять, почему на улице весы показывают одно, а в квартире – другое, как мол мы приспосабливаемся к такой нестабильной гравитации. Так и не допёр, что его просто обули!
- Ну, ещё по одной, да в ларёк надо бежать!
- О-о-ох!
- А может, баньку затопим?
- Так я ж только из бани!
- А теперь пойдём ко мне! У меня и бутыль есть. Я правда, редко топлю.
- Да ты вообще здесь редко бываешь. Прям как ни сосед!
- Зато метко!
- Э! Это чё, все дрова что ли?
- Дрова? А мы сейчас забор разберем!
- Да ты чё? Стой!
- Не боись! Не свой же. А вон, напротив. Ишь какой отбухали! Буржуи! Нечего отгораживаться! Да не боись - они себе новый построят. Да нам и надо-то пару досточек!
- Да… Это ж сколько пиломатерьялу!
- А чего? У них денег знаешь сколько? У него - машина, у жены - машина. Э, собака - какие гвозди понавбивали!
- Ну-к, давай помогу.
- О-о-о! Держи-держи!
- Уходи-и-и!
- Мих! Миха! Ты живой?
- Живой. Вы чё, блин!
- Да кто ж ее знал, что она вся рухнет.
- Теперь точно хватит!
- Ну так вот, туалет они нынче купили. За десять тысяч!
- Чего?!
- Ну, он там с душевой вместе…
- За десять тысяч?
- Во придурки!
- Ну, там наверно унитаз серебряный.
- Незнаю, какой там унитаз, а снаружи - обычный деревянный сортир, правда - с двумя дверями.
- Дак - "Мэ" и"Жо"!
- Да нет, говорю! Душ там есть еще.
- А-а!
- Во бесятся!
- А я про что? Поставят они себе другой забор. А как увидят - соседей распрашивать пойдут. А соседи кто? Соседи - это мы!
- И шито-крыто!
Рано-рано утром приехала Нина с внуками. Васю она нашла висящим на собственном заборе - зацепился трусами, когда перелезал домой (обходить не хотелось). Доски, содранные с "буржуйских ворот", почему-то аккуратно лежали на Мишином огороде. А у Васиного крыльца обсыхал бредень и полу-сдутая резиновая лодка.