Эти крылья чернеют от стужи,
Эти чайки кричат у подножья,
И качается солнце снаружи
Штормового морей бездорожья.
И качается солнце на нити,
Отмеряющей полночь и утро.
Эти крики: «Смотрите! Смотрите!»
Исщербленным блестят перламутром.
Белой рифмой завьюжился парус,
Улетел погорелою чайкой.
То перо почернелым спускалось —
Оттого его было так жалко.
То перо почернелым спустилось
В мою топкую душную душу,
И душа моя впала в немилость
От того, что отравлена глушью.
Станьте белыми, строки и рифмы!
Сбросьте цепи звенящей опалы!
Улетите, разбейтесь о рифы,
Чтобы черная копоть пропала! ..
… И дробятся о скалы надежды,
Воют песни ветра-бедокуры,
Те же чайки рыдают как прежде,
И как прежде предчувствуют бурю.