Шел Ветер по полям. Не так весело, как всегда, но с лирической грустью. Не пригибал он луговых трав, не шелестел листвой деревьев. Величайшую тайну видел он: рождение музыки.
Ветер, еще недавно удалой гуляка, несколько мгновений назад, забавляясь, распахивал ставни окон. Вполовину своей силы и мощи (иначе был бы ураган!) он раздувал тюлевые занавески, а они становились похожими на мыльные пузыри. Время было позднее, и эти пузыри были наполнены не только воздухом, но и светом, которого так не хватало тем, кто не спал... По ту сторону одного из таких тюлевых парусов, в крошечной комнате со стареньким фортепиано, прямо на голом полу сидел человек. Он не бросился закрывать окно, как это делали другие. Тишина шелестела огрызком карандаша о бумагу - человек что-то писал. Ветру стало не по себе, что ли, еще бы! Все шло не так, как "надо", жалкий человек, сгорбившийся над клочком бумаги, вылезал из рамок, ломал их! Никто не обратил внимания ни на распахнувшееся окно, ни на незваного гостя. Ветер решил дунуть изо всех сил, засвистеть, разорвать, разметать листы с непонятным ему языком!.. Но не успел.
Человек порывисто встал, расправил плечи, провел рукой по начинающим редеть волосам... Лицо его светилось счастьем, безумным счастьем, будто в этих четырех стенах он мог чувствовать себя, словно в бескрайней степи, расстилающейся разнотравьем до самого горизонта.
Он начал играть. Само небо опустилось на землю. Странно, но в этой музыке, в человеческом творении, Ветер слышал все то, к чему так привык: шепот листьев, гул полноводных рек, пение птиц, рокот грома... Тюлевый парус больше не колыхался. У Ветра перехватило дыхание: он услышал свой собственный голос!..
- Даже мой голос... мой язык... подвластны человеку... - изумленно выдохнул он, и волны пробежались по тюлю.
- Это не человек, это выше! - отвечала музыка, - не зря сами небеса явились на зов, чтобы вместе с ним славить тебя, Ветер!