О любви написано так много:
с восхищеньем, страстью, со слезой…
…Вижу я – деревня и дорога,
женщина, идущая домой.
Год война поблизости ходила,
но еще не видно ей конца.
И сама недавно проводила
из дому своих детей отца.
Что сказать? Солдатки ночи злые,
когда лишь забывшись в тяжком сне,
губы пересохшие молили:
«Выживи, родной, вернись ко мне!»
Но дошла до дальнего жилища
весть, о чем не смели говорить:
под Москвой солдат собрали тыщи,
только вот их нечем накормить.
Их еще не бросили в вагоны,
просто задержали для войны,
а кормить их нечем. Стонут стоном
Родины голодные сыны.
Не бои жестокие погубят
мужиков – отцов и сыновей.
Голод испытаньем тяжким будет,
и порой самих боев страшней.
Женщина трудом с войной боролась,
тут еще беда легла на круг…
Собралась. Калининская область –
под Москвою, в Пушкино, супруг.
Можете представить расстоянье,
что прошла, детей оставив, мать?
Как преодолела испытанье,
чтобы мужу сухари отдать?!
Я не шла с ней рядом, не считала,
лишь потом, по карте, «на глазок» -
сотен пять, не меньше прошагала…
… А ведь он потом погибнуть мог;
все равно война, как мясорубка,
миллионы стерлись в жерновах!
Но, чтоб муж от голода… так глупо?
Ни за что! Дойду! – гнала свой страх.
Плакала, но шла. Прошла полтыщи.
Кто еще спасет, как не жена?
О какой любви слова мы ищем?!
Все смешалось: боль, любовь, война!
Что ее вело по той дороге?
Говорят – «любить» равно «жалеть».
И дошла! Сквозь горечь и тревоги!
Не дала супругу умереть!
В ней была недюжинная сила?
Или боги чудеса творят?
Это было. Это, правда, было.
Женщина та – бабушка моя.
Я теперь поверю в декабристок,
в тех, что за мужьями хоть куда.
Женщина России может выстоять,
даже если в сердце бьет беда.
Может, мы теперь так не умеем,
а тогда умели и могли:
женщины любили и жалели,
и мужей от смерти берегли.
О любви писать с восторгом светлым,
или слезы сжав внутри себя…
… Я же знаю: сотни километров
Бабушка осилила ЛЮБЯ…