САТИРИЧЕСКАЯ СКАЗКА.
Иван и балаган.
Однажды царский сын Иван
Забрёл в огромный балаган.
Попал случайно, просто так.
И там узнал, что он – дурак.
«Не уж то я сошёл с ума?
Что за волшебная стена?
Как будто рожа-то моя,
Но только странная она.
Куда не глянешь – ирокез
Глядит с усмешкой, словно бес,
И шепчет тихо: «Что, Иван?!
Махнём на царский твой кафтан?
В другое царство отведу,
Тебя смеяться научу».
«Зовётся царство как твоё?»
«Кривое зеркало оно.
Попасть туда не просто так,
Но за серебряный пятак
Тебя туда я проведу
И тайны царства покажу.
И принц Иван согласье дал,
Да свой кафтан ему отдал,
А сам надел колпак, тряпьё
И стал сопровождать его.
А шут на сцене хохотал,
Что он теперь Иваном стал.
«Теперь я царский сын Иван,
На мне сидит его кафтан.
Могу я волю исполнять».
Народ стал дружно хохотать.
«Ты вдоволь хлебом накорми!-
Раздался голос из толпы, -
Коли не сможешь, берегись!
Всему у нас пока учись,
А час настанет, изберём,
На трон «другого» возведём»
А шут в кафтане ликовал,
Надежду зрителям давал.
Он очень много обещал,
Исполнить просьбу заверял,
Что всех накормит и спасёт,
От всех невзгод убережёт.
Не нужно кровушку терять,
А надо мирно всё решать.
Наобещал добра он воз,
Вокруг насадит море роз,
Бесплатно будет всех лечить,
Детей бесплатно всех учить,
Что наведёт кругом учёт,
Пенсионерам всем – почёт.
Настанет божий рай кругом:
У каждого свой будет дом;
В достатке всякий будет жить,
Лишь одному шуту служить.
Шутил, возможно, он не зря.
Весть долетела до царя.
Решил царь тоже пошутить:
Публично хвастуна казнить.
Надел крестьянский весь наряд,
Да на передний сел он ряд.
Лишь только шут раскрыл свой рот,
Вмиг взбунтовался весь народ:
«Свои слова ты подтверди,
Сначала нас всех накорми.
Не то мы зеркало твоё,
Как называешь ты его,
На все осколки разнесём,
А самого тотчас убьём»
Крестьянин-царь тут с места встал,
И очень громко закричал:
«Казнить публично хвастуна,
Чтоб не обманывал зазря.
Коль слово дал – его держи,
Назад свой нос не вороти.
Кто научил тебя так врать?
Заботу на себя всю брать,
Имеет право только царь,
Как истинный наш государь.
Нам самозванцы не нужны.
А коль назвался, так служи.
Взять и казнить его сейчас».
Связали бедного тотчас,
И занесли над ним топор.
Тогда взмолился тут актёр:
«Я с вами только лишь шутил,
За деньги всех вас веселил.
Ни царь я и не сын его!
Взаймы кафтан взял у него.
Вот если б стал я вдруг царём,
Или хотя б его сынком,
Народу честно послужил:
Заботой всех бы окружил;
На ветер слов бы не бросал,
И перед вами не стоял.
На троне царском восседал,
Задачи трудные решал.
А то царь бестолку сидит,
Лишь сладко ест, да крепко спит,
О нас не думает совсем,
Поэтому нам плохо всем.
Вместо меня царя казнить.
Он предо мной сейчас стоит.
Одет в лохмотья бедняка,
Чтоб не признала вся толпа.
Скрывает подлое лицо,
Забыл лишь снять своё кольцо.
И в этом кроется секрет:
У мужика такого нет.
Народ внезапно зароптал,
Да с места своего весь встал,
Толпой пошёл он на царя-
Державца и государя.
От страха царь весь задрожал,
Народу громко закричал:
«Что обещал - исполню в срок,
Отдам народу царский долг.
Шута казнить, я не хотел,
Лишь подшутить над ним велел
За то, что он надел кафтан.
А, где родной мой сын Иван?
Куда его запропастил?
Возможно, ты его убил»
И над шутом завис топор.
Тогда, опять вскричал актёр:
«Твой сын Иван, поверь мне, жив.
Он здесь недавно только был.
Его ты просто не признал –
Кафтан на тряпки поменял.
Он захотел актёром стать,
Страной не хочет управлять.
От злости царь позеленел,
С шута кафтан снять повелел,
Ивана приказал найти,
К нему немедля привести.
На сцену царский трон внесли,
И стражу грозную ввели.
Явился вскоре сам Иван.
Он облачён был в царский сан:
С короною на голове,
С печатью царскою в руке.
И с грозным видом произнёс:
«Кто в царство моё смуту внёс?
Того велю сейчас казнить,
Помилованье не просить.
Не должен царь вас всех кормить,
Ему должны вы все служить.
Пахать земельку, сеять, жать,
Мне половину отдавать.
Кто бросил в адрес мой укор?
Публично произнёс свой вздор.
Коль голова не дорога,
Смелее выходи сюда.
Настала в зале тишина,
Но вновь раздался глас царя:
Посмел обидеть кто шута?
Он человек таков, как я.
Никто не вправе оскорблять,
Его публично обзывать,
Тем более ещё казнить.
Вы у царя должны спросить.
Решить сначала должен сам,
Тогда я разрешенье дам.
А без меня не сметь решать,
Да свою руку поднимать.
За всё в ответе только царь.
Он – повелитель, государь,
Имеет право он решить,
Помиловать или казнить.
Так подведём сейчас итог:
Судить царя имеет – Бог.
Вы все не можете, судить,
Вы только можете, просить.
Я ухожу, но я приду,
Порядок вам здесь наведу».
Со сцены царь-артист ушёл,
На смену тотчас шут пришёл.
Но настоящий царь молчал,
В «царе» Иванушку признал.
Он так красиво говорил,
Что царь про трон свой позабыл.
«Я «дураком» его считал,
А он всем ум свой показал,
От плахи этим спас меня,
Пошёл в актёры он не зря.
За сыном должен ум признать,
И трон свой лишь ему отдать».
Но возвратившись на свой трон,
Издал суровый свой закон:
«Кривое зеркало закрыть,
Шута с «царём» при всех казнить.
Смеяться над царём грешно!
Законом всем запрещено.
Своё царь слово не сдержал.
Не выполнил, что обещал.
И сыну трон не передал,
Его в наследники не взял.
Велел он вести разнести,
Для казни плаху возвести,
Чтоб собирался весь народ.
«Мы дружно встретим Новый год».
Царь припугнуть народ хотел,
И весь его собрать велел.
На зрелище собрались все,
Давясь в огромнейшей толпе.
Хотелось каждому узнать,
Зачем собрала его власть.
Кого хотят при всех казнить.
Тогда народ решил спросить,
Как улей тотчас загудел,
Но спрашивать царь не велел,
Лишь маски разрешил надеть,
Да веселиться, песни петь.
Пока с народом речь велась,
В «гримёрной» собралась вся власть:
Министры, замы короля,
Стоящие все у руля.
Решили посмешить народ:
Кто примерял на спину горб,
А кто надел кафтан шута,
А кто регалии царя.
И каждый с них был очень рад,
Затем пошли на маскарад.
Царь стал за ними наблюдать,
Да приказал всех повязать.
Подумал: «Это – все шуты,
С актёрской шутовской семьи.
Их нужно со свету изжить,
Чтоб жизнь народу не мутить,
Тогда царь станет вольно жить,
Не будет по ночам тужить,
Как долг народу свой отдать,
И как спокойно ночью спать.
Сейчас народ свой устрашу!
Шутов-актёров всех казню»
И тут же отдал свой приказ:
Разжечь костёр большой тотчас.
Костёр большой уже пылал,
А рядом с ним палач стоял.
Шутов всех дружно привели,
Да к палачу их подвели.
На части тело он кромсал,
Затем в костёр его бросал.
Когда последний шут исчез,
И из царя весь вышел бес,
Царь вдруг внезапно зарыдал:
«Прости меня сынок, Иван,
Что мне пришлось тебя казнить,
Себя наследника лишить.
Но ты ослушался отца.
Ты был неполного ума.
Хоть был наследником моим.
Сейчас один я властелин…»
Но кто-то сзади вдруг поднял,
И жизнь его костру отдал,
А вместе с ним и палача
Народ отправил сгоряча.
«Кривое зеркало» живёт,
Да людям радость лишь несёт.
Страной стал править сын Иван.
Исчезло зло, исчез обман.
Народ зажиточно зажил
И хлеба больше не просил.
Теперь всё делал для себя
Не забывал и про царя:
Добро с ним поровну делил,
Иван к ним в гости приходил,
Решал проблемы сообща
И не судил народ зазря.
25 августа 2011г.
С-Петербург.