"...Я только склоняю почтительно голову
перед героями всех добровольческих
армий и отрядов, полагавших бескорыстно
и самоотверженно душу свою за други своя".
А.И. Куприн
«Купол св. Исаакия Далматского»
За Нарвою, у Гатчины –
Багряная роса,
Пожарами охвачены,
Алеют небеса,
Бьёт ненависть шрапнелями
По паркам и дворцам,
И тесно под шинелями
Простреленным сердцам.
О, доблесть офицерская,
Сводящая с ума,
Беспечная и дерзкая,
Как молодость сама! –
Ещё жива свеча твоя,
Ещё в сырую мглу
Ты рвёшься, шаг печатая
По Царскому Селу.
Шевроны нарукавные,
Погоны и кресты...
И вновь – бои неравные,
Сожжённые мосты.
И вновь на пули шалые,
На жадные клинки
Бросаются усталые
Осадные полки.
А сил уже всё менее,
Всё круче вал беды,
И гасят наступление
Пехотные ряды.
Казалось, этим месяцем
По Невскому пройдут.
Но смерть гремит и бесится,
Мелькает там и тут.
Казалось, что за невидаль
Терять часы и дни?
Но убивает в небе даль
Заветные огни.
И только птицы чёрные
Над ротами парят,
Да купола соборные
Надеждою горят, –
Единой, неутраченной,
Как солнце в облаках!
За Нарвою, за Гатчиной,
Распятой на штыках...
_________________
* Крупнейший русский писатель начала XX века Александр Иванович Куприн после октябрьского переворота жил в Гатчине, под Петроградом. 16 октября 1919 года, с приходом Белых войск, поступил в чине поручика в Северо–Западную армию, получил назначение редактором армейской газеты «Приневский край», которую возглавлял генерал П.Н.Краснов. После поражения Северо–Западной армии отступил вместе с Белыми частями, в эмиграции жил в Париже. Об офицерах Северо-Западной армии он писал: «В офицерском составе уживались лишь люди чрезмерно высоких боевых качеств. В этой Армии нельзя было услышать про офицера таких определений, как храбрый, смелый, отважный, геройский и так далее. Было два определения: „хороший офицер“ или, изредка, – „да, если в руках“». Свидетельством всего пережитого Александром Ивановичем в рядах Белых войск стала повесть "Купол Святого Исаакия Далматского" – яркий и честный рассказ о трагическом подвиге воинов Северо–Западной Армии генерала Н.Н.Юденича.
В эмиграции писатель в корне пересмотрел свои прежние либеральные взгляды на русское офицерство, отражённые в повести "Поединок". Как акт покаяния перед воинами Императорской Армии, перед Старой Россией Куприным была написана повесть "Юнкера" – самое чистое и светлое из его произведений. «Я хотел бы, — говорил Куприн, – чтобы прошлое, которое ушло навсегда, наши училища, наши юнкеры, наша жизнь, обычаи, традиции остались хотя бы на бумаге и не исчезли не только из мира, но даже из памяти людей. „Юнкера“ – это моё завещание русской молодёжи».
К 1930 году семья Куприна обеднела и погрязла в долгах. Его литературные гонорары были скудными, положение дел ухудшала тяжёлая алкогольная зависимость. С 1932 года его зрение постоянно падало, и почерк стал значительно хуже. Возвращение в Советский Союз стало единственным решением материальных и психологических проблем Куприна. В конце 1936 года он всё же решился обратиться за визой. В 1937 году по приглашению правительства СССР вернулся на родину. Умер в августе 1938 года.