В сонмище белом на ветви
Угольный ворон застыл без пера,
И кто-то протиснул в зубы мне мелом
Слюнявые матом слова.
Подлетает бесхвостый подлец
К голове буйствами полной,
Где умер бессмертный творец,
И клювом топчет мозг бессонный.
И я, простите, не известен;
Не «звёздами» мой выбит мозг.
Видна в челе моём не плесень,
А скомканный в морозе мост.
Я бл*дью буду, но не мягким,
Чтоб к ногам не кланяться царей;
И судьбы большие ляхи
Возненавижу лишь сильней!
Я ненавижу этот год,
Обросший год дерьмом;
А за бортом гнилой народ
Ко мне исполнен злом.
Я не учтив, я хулиган, бунтарь!
И вкупе с славою и годом
Не терплю главе алтарь,
И буду прав во всём, хоть гадом.
Ворон гаркнет…
Лишь покойник, прожитых веков,
Тихонько ахнет и покачает головой,
Мол раньше было много дураков,
Но и теперь мир, явно, не другой.
Пеленой моя глава покрыта
И тьмой умершего поэта,
Да крошками гранита
С вороньего слуэта.
И сонмище деревьев,
Покачиваясь, вдруг
Упустят подлеца без перьев,
Что мне более, чем друг.
Крыло коснётся рёбер
Без холода в крови,
И кто давненько помер,
Напустит холод на виски.
Разбит народ безмозглый
Творцом забытых дней,
И запах судьб навозный
Развеял в тьме ночей.
Стою один, урод без лика,
Но с буйной партией в груди.
Пропавшей жизни словно блика
Ищу остатки впереди.
*слуэта (прим. автора) - силуэта
23. 03. 2016.